и увидели, как она играет. У меня нет ни малейших сомнений, что вы оцените ее талант. Ну а затем, я думаю, нам нужно будет вырвать ее из лап этого старого еврея. Она связана с ним контрактом на три года – собственно, на сегодняшний день осталось два года и восемь месяцев. Разумеется, я должен буду что-то ему заплатить. А когда все будет улажено, я устрою ее в какой-нибудь театр в Уэст-Энде, и тогда публика сможет увидеть ее во всем блеске. Она сведет с ума весь мир, точно так же, как свела с ума меня.
– Ну, это вы уж чересчур хватили, мой друг!
– Уверяю вас. Она обладает не только замечательным артистическим чутьем, но и яркой индивидуальностью; словом, она личность. А ведь вы сами мне не раз говорили, что миром движут личности, а не идеи.
– Ну хорошо, когда мы идем в ваш театр?
– Дайте подумать… Так, сегодня вторник. Давайте завтра! Завтра она играет Джульетту.
– Договорились. Встретимся в восемь, в «Бристоле». Я привезу с собой Бэзила.
– Только не в восемь, Гарри, а в полседьмого, ладно? Мы должны быть в театре до поднятия занавеса. Мне хотелось бы, чтобы вы увидели ее в первом действии, когда она впервые встречается с Ромео.
– В полседьмого?! В такую рань?! Да это все равно что пить чай с селедкой или, скажем, читать английский роман. Нет, как минимум в семь. Ни один порядочный человек не обедает раньше семи. Может, вы сами заедете к Бэзилу? Или мне написать ему?
– Милый Бэзил! Сегодня будет неделя, как я не показывался у него. Это свинство с моей стороны, особенно после того как он прислал мне мой портрет в великолепнейшей раме, выполненной по его собственному рисунку. И хоть я слегка ревную к портрету – ведь он на целый месяц моложе меня, – я от него в полном восторге. Пожалуй, действительно будет лучше, если вы напишете Бэзилу. Мне не хотелось бы с ним встречаться наедине – все, что он говорит, раздражает меня. Он только и делает, что дает мне добрые советы.
Лорд Генри улыбнулся:
– Люди часто отдают другим то, в чем сами больше всего нуждаются. Вот что я называю настоящим великодушием!
– О, Бэзил – прекраснейший из людей, но, по-моему, он немного ханжа. Я это понял после того, Гарри, как познакомился с вами.
– Видите ли, мой юный друг, все самое лучшее, что есть в Бэзиле, он вкладывает в свои картины. А потому для каждодневной жизни ему остаются только предрассудки, моральные принципы и здравый смысл. Из всех художников, которых я лично знал, только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые же личности живут только тем, что творят, поэтому сами по себе неинтересны. Великий поэт – подлинно великий поэт – самое непоэтическое существо на свете. Но второразрядные поэты – люди просто обворожительные. Чем невыразительнее их поэзия, тем живописнее они выглядят. Если человек выпустил книжку плохих сонетов, можно заранее сказать, что он совершенно неотразим. Жизнь такого человека наполнена той поэзией, которую он не в состоянии выразить в своих стихах. А великие поэты изливают на бумаге ту поэзию, которую не осмеливаются вносить в свою жизнь.
