лишь по счастливой случайности избежал гибели от его сабель. От воспоминаний, как клинок летел аккурат прямо в горло, по телу пробегала неприятная дрожь, руки холодели, и становилось дурно. Но при всем при этом он не только не держал зла на пленника – тот начинал ему нравиться. Просто одного судьба загнала в ловушку злобных магов, а второго забросила на огород, скрыв от него самого его бесценный дар, и теперь решила столкнуть их и посмотреть, что из этого выйдет.
Почему-то Биллен был уверен, что Тилиан примет предложение Волка. Не потому, что иначе ему придется погибнуть – таких людей, как он, смерть не страшит. Биллен был почти убежден, что он отправится с ними, потому что Волк пообещал ему вырвать его семью из когтей магов. И потому, что Тилиан чувствовал – как и сам мальчишка – какую-то неуловимую связь между самим Волком, его семьей, которую он потерял, магами Пустоши и безвыходным положением их пленника, вынужденного служить хозяевам неприступного острова.
Договорив, командир Слуг поднялся и отошел, принявшись проверять ремни и снаряжение у своего скакуна. Биллен украдкой посмотрел на Тилиана. Тот опустил голову, но недостаточно низко, чтобы мальчишка не заметил на его лице такую бурю чувств, что было даже сложно сказать, какое из них сильнее. Страх, ненависть, решительность и… надежда. Как с ним часто случалось в последние два дня, Биллен, не думая, подвинулся ближе к пленнику и, уже не скрываясь, посмотрел на него. Тот вздрогнул и повернул голову. В глазах пленника стояли слезы, и Биллен даже не понял – нет, почувствовал – что именно сейчас наступил как раз тот самый момент, когда стала видна неуловимая грань, которая разделяла их, делая врагами. Он протянул вперед руку и положил ее на плечо Тилиана, внимательно посмотрев в переполненные целой гаммой чувств глаза, в которых сверкало отражение мягкого золотого сияния, исходившего из его собственных.
Волк со Сваном замерли на месте. Такого поворота событий Слуги явно не ожидали. Казалось, они даже задержали дыхание, чтобы не спугнуть то необъяснимое, чему невольно стали свидетелями. Биллен продолжал спокойно смотреть на Тилиана светящимися золотистыми глазами. Тот сомневался лишь пару секунд, требовательно вглядываясь в лицо недавнего противника, и, наконец, решившись, резко кивнул головой.
Биллен устало улыбнулся. Сияние пропало. Он и не думал прибегать к магии, но все, как обычно, получилось само собой. Теперь он чувствовал усталость. Руки и ноги не хотели слушаться, словно чужие. Хотелось спать. Превозмогая сонливость, он вытащил свой кинжал, одолженный Волком, и перерезал веревку, связывавшую за спиной руки пленника. Тилиан медленно вынул их из-за спины, разминая онемевшие запрясться, и молча протянул Биллену правую. У того еле хватило сил, чтобы пожать ее, прежде чем он повалился назад. Заботливые руки вовремя подоспевшего Свана подхватили его у самой земли, но Биллен этого уже не почувствовал. Он крепко спал.
Ему снился родной дом. Мать сидела у крыльца, как будто разом состарившаяся за эти два дня лет на десять. Больше во дворе никого не было. Оно и немудрено
