на убеждении, что важнее всего рациональный подход к проблеме и именно он представляет истину в последней инстанции. Нашей религией стала западная научная традиция. С юных лет нас учат быть разумными, логичными и последовательными, избегать эмоционального, неразумного поведения и подавлять свои чувства. В лучшем случае, проявление чувств и эмоций воспринимается как глупость, проявление слабости и нерешительности. В худшем – мы боимся, что могут угрожать самой основе общественного строя.
Наши признанные религиозные институты часто поддерживают этот страх перед интуитивной, иррациональной частью нашего «Я». Когда-то основанные на полном осознании существования единого духовного начала в каждом существе, сейчас многие религии только на словах сохраняют верность этой идее. Вместо этого они хотят управлять поведением своей паствы, используя тщательно разработанные правила, направленные на то, чтобы спасать людей от их глубинной, иррациональной и, проще говоря, «греховной» природы. Согласно многим направлениям современной психологии, также необходим контроль за той темной и опасной областью, которой являются человеческие инстинкты. Если верить такому подходу, только рациональная часть нашего существа способна держать в рамках эту таинственную силу и направлять ее в здоровую, рациональную сторону.
В своем поклонении рациональному и страхе перед иррациональным мы отрицаем не только эмоции и такие инстинктивные проявления, как сексуальность и агрессивность, но и природную интуицию, которая должна быть основной направляющей силой в жизни.
На самом деле, менее развитые технически общества строят свою жизнь с большим уважением к интуитивному элементу существования. В любой момент жизни их ведет эта прочная связь с созидательной силой. Однако именно эта техническая неразвитость способствует тому, что такие общества постепенно разрушаются или поглощаются современной цивилизацией. Два примера, которые хорошо известны Америке, – это культуры американских индейцев и народов Африки. Они обе были разрушены в результате контактов с европейской и американской культурами. Однако необходимо сказать, что в последние годы мы начинаем проявлять подлинный интерес и уважение к культуре американских индейцев и постепенно признаем ее. Что касается африканской культуры, силой завезенной на континент, то она, пожалуй, сделала больше, чем любая другая культура, чтобы сохранить силу интуиции в нашей стране, благодаря своей постоянной преданности духовному началу.
Складывается впечатление, что по мере того, как на каждом этапе человеческой эволюции развивались умственные, рациональные способности, все больше возрастал страх перед остальными аспектами нашей природы. Мы пытались контролировать эти «темные силы», создавая авторитарные управляющие структуры, которые жесткими методами определяли, что правильно, а что нет, что хорошо, а что плохо, какое поведение уместно, а какое нет. Мы оправдывали этот бескомпромиссный подход к жизни, виня во всем
