вижу, о чем больше всего сожалеешь, когда умираешь и истекают твои последние секунды, когда уже ничего, абсолютно ничего нельзя наверстать.
Я вижу это, и все так логично.
Как глупо человечество, что оно об этом забывает, снова и снова, от одной смерти к другой и от одной жизни к другой! Я тоже все забыл. Более того: всегда, когда мне выпадал шанс пробиться к центру своей жизни, я отступал.
– Твое время истекло, Генри. Отпусти себя!
Конечно. Именно этого и заслужило мое существование – отпустить и забыть, ведь это была не жизнь.
Что бы я отдал за то, чтобы не медлить, когда нужно было прыгнуть, не убегать, когда нужно было остаться, и не молчать, когда нужно было сказать!
Нечто во мне самом поразило меня.
Медленно, шаг за шагом, я отступаю к маленькой синей лодочке.
Отец стоит неподвижно на берегу, руки бессильно опущены, в его значительном, спокойном морском лице – безграничная печаль.
– Генри! Нельзя просто так вернуться. Ты потеряешься между. Между всем, понимаешь?
Не знаю, что он имеет в виду, говоря «между всем». Я не чувствую под ногами песок, я вообще ничего больше не чувствую. Даже когда толкаю лодку в море, кажется, будто я делаю это не усилием мышц, а лодка движется просто по моему желанию.
Отец опускается на песок. Его взгляд неотрывно устремлен на меня. Он заламывает руки в отчаянии.
Я нерешительно сажусь в лодку и беру весла.
Море хочет выбить их из рук, я хватаюсь за них крепче.
– Будь осторожен! Не выходи из лодки и избегай бурь! – кричит отец мне вслед. – А если угодишь в воду ночью, то…
Слов теперь не разобрать, ведь море умирающих уже подхватило меня и плавно понесло прочь.
Я делаю несколько гребков веслами, они дрожат, сопротивляются, но, когда, несмотря на рокочущие пенящиеся волны, я начинаю работать ими все энергичнее, весла начинают слушаться.
Не знаю, кому молиться, чтобы мне позволили вернуться. Пусть даже на секунду, только чтобы открыть глаза и увидеть Эдди. Хочу, чтобы лицо Эдди стало последним, что я увижу в своей жизни, прежде чем закрою глаза навсегда. И Сэма, хочу ему сказать, что я бы пришел. Я бы обязательно пришел.
Остров с открытой дверью – он уже исчезает в мерцающей синеве за горизонтом.
Я оборачиваюсь и вижу рифы, их гранитные глыбы, как черные кулаки, возвышаются над волнами. На одном из отдаленных валунов, похожем на кита, видна ссутулившаяся фигурка. Кажется, это девочка с длинными светлыми волосами, она просто сидит и смотрит на море.
– Привет! – кричу я.
Девочка даже не глядит в мою сторону.
Я не вижу берега. Нигде.
В направлении, откуда я плыву, одно лишь небо, голубое и ласковое, но за спиной у меня сгущается тьма, образуя мрачные нагромождения облаков. Гремит гром, и чем дольше я всматриваюсь, тем с большей уверенностью могу сказать: там волны обо
