разбежались. Она в школу, я на службу.
– Вы выходите в одно время?
– Как правило, иногда я чуть раньше. В пятницу мы вышли из дома вместе.
– Я так понимаю, сюда от поселка вы добираетесь на машине?
– Естественно. Здесь расстояние почти два километра. К чему вопрос?
– Я хотел уточнить, дочь к школе вы в тот день не подвозили?
– Ни в тот, ни в какой другой, – отрезал было Кноль, но тут же недовольно нахмурил брови. – Нет, вру. Возил пару раз в сентябре. Дожди были сильные, не хотел, чтоб она потом сидела вся мокрая.
– А в остальное время?
– В остальное время нет необходимости. Молодому организму пешком полезно пройтись, да и до школы от нашего дома не так далеко. Так что баловать не видел смысла.
– Логично, – пробормотал Лунин. – После школы вы ее видели?
– Видел, но мельком, – на пару мгновений полковник прикрыл глаза, словно пытаясь восстановить картину произошедших несколько дней назад событий, – мы даже не поговорили.
– Если можно, подробнее. Алина приезжала сюда или вы были в поселке?
– В поселке, в кафе. Они, правда, сами себя рестораном именуют. Вот там мы и встретились. Точнее, на веранде. Я там пил кофе. Алина зашла, но подходить не стала, посидела немного за соседним столом и ушла.
– Вы были не один, – догадался Илья. – Тогда хотелось бы уточнить, с кем именно.
Кноль, до этого отвечавший на все вопросы без малейшего промедления, задумчиво провел широкой ладонью по столу, смахивая на пол несуществующие пылинки.
– Не вижу смысла вдаваться в подробности. Эти люди Алину даже не знают. Они – родственники одного из осужденных. Попросили о встрече, я согласился.
– И часто вы так соглашаетесь? – неожиданно вмешался в разговор Зубарев. – В кафе, с родственниками.
Над столом повисла тишина, которую каждый из сидящих за столом мужчин использовал так, как считал нужным. Аркадий Викторович буравил возмущенным взглядом беззаботно закинувшего ногу на ногу майора, Зубарев, делая вид, что ничего не замечает, беззаботно потягивал кофе, ну а Лунину оставалось лишь гадать, выплеснет ли Кноль содержимое своей чашки в лицо оперативнику или же попытается выразить свое возмущение каким-либо иным, возможно, еще более энергичным образом.
– Я уже шесть лет в этой должности, – полковник еще раз провел ладонью по столу, – вполне достаточный срок, чтобы понять, с какими просьбами соглашаться можно, а на какие стоит ответить отказом. Хотя, возможно, с вашим кофе я несколько погорячился. Можно было и не обременять Ольгу Львовну.
– Так и что, эта ваша встреча в пятницу чем закончилась, отказом или согласились? – продолжал допытываться оперативник.
– Ничем она не закончилась, – вспылил наконец полковник, – ничем! Какое отношение эта встреча имеет к пропаже моей дочери? Алина ушла, понимаете вы, ушла на занятия музыкой,
