лицом.
То, как устроены отделы полиции, во всяком случае, та их часть, которая может оказаться доступна обычному заявителю, Илье всегда казалось странным. Еще будучи студентом-старшекурсником юридического института и проходя следственную практику, он пришел к мысли, что тем, кто занимается организацией работы отделов полиции, стоило бы поучиться у владельцев супермаркетов. В первую очередь тому, как разделять те потоки, которым пересекаться вовсе не стоило. Вот взять, к примеру, овощи. Или замороженное мясо. Или и то и другое одновременно. Бывает же такое, что две машины вместе подъехали и встали под разгрузку. Коробки с мясом вынимают из кузова и несут в морозильную камеру, ящики и мешки с картошкой тоже несут в камеру, только в другую – холодильную. Никому и в голову не придет тащить все это безобразие через вход для покупателей и торговый зал. В отделе полиции, в отличие от отдела овощного, картошкой, конечно же, не торгуют, но бывает, что в него доставляют таких фруктов, находящихся порой в состоянии абсолютных овощей, что обычным, мирным, гражданам видеть этих субъектов категорически неприятно и даже боязно. Казалось бы, что сложного – организовать доставку этих «грузов» хоть и не в морозильную, но все же камеру с черного хода? Но ни руководству доблестной российской милиции, ни еще более мудрым руководителям пришедшей ей на смену полиции такая мысль в голову не приходит, а если вдруг у кого и появляется, вот как у Лунина, то, скорее всего, этот человек не имеет полномочий, чтобы инициировать хоть какие-то изменения, поскольку те, кто такие полномочия имеют, стараются не забивать голову ненужными мыслями.
Вторая странность, по мнению Ильи, еще более несуразная, чем первая, была в самой организации пространства для посетителей, вернее, в полном отсутствии как организации, так и самого этого пространства как такового. Зайдя в отдел полиции, люди, как правило, уже оказавшиеся в сложной жизненной ситуации и решившие обратиться за помощью, попадали в тесный тамбур, через который периодически проходили входящие и выходящие из здания сотрудники полиции, оглушительно хлопала входная дверь, после чего, особенно в зимнее время, тянуло сквозняком, а лицо автоматчика, караулящего запертую железную дверь непосредственно в сам отдел, отбивало всякую охоту обращаться к нему за какими-либо разъяснениями по поводу заполнения бланков заявлений о совершенном преступлении. Конечно, следуя установленным правилам, обращаться к караульному вовсе не полагалось. Для этого существовал дежурный, который вместе с помощником и располагался за толстым пуленепробиваемым стеклом, надежно защищенный им как от самих назойливых посетителей, так и от их проблем, с которыми они, явно не от самого большого ума, решили притащиться к и без того перегруженным заботами полицейским. Для разговора с дежурным следовало воспользоваться переговорным устройством, которое периодически выходило из строя, и тогда приходилось говорить громко, почти кричать, наклонившись к полуоткрытому выдвижному ящику для подачи документов. Но и в том случае, если устройство работало исправно, приходилось рассказывать о своих бедах в полный голос
