Джа своё веское слово.
– Да. Так вот. Дело ведь не в том, чтобы курить или не курить, улыбаться или не улыбаться. Это то, что лежит на поверхности. Если же мы копнём чуть глубже… Как вы думаете, куда они дели всех настоящих преступников?
Я промолчал. И сам желал бы это знать.
– «Исправительных капсул» на всех не хватило. Они их просто убили. Двадцать лет назад. Ввели смертельную вакцину – и дело с концом. Всем, кто сидел в тюрьмах. «Очистили» наше общество.
– Что-о? А как они объяснили это их родственникам?!
– Всё это не афишировалось. Они действовали очень осторожно, я бы даже сказал – исподтишка. Как убийца, который сначала улыбается тебе, а потом вонзает нож в спину. Так вот, родственники заключённых узнавали об их смерти постепенно. Одним рассказали байку о неизлечимой болезни, другим – о пожаре в тюрьме, третьим – о побеге, четвёртым – о самоубийстве… И оповещали всех в разное время. У людей не было никакой возможности объединиться друг с другом и добиться правды. Я сам пробовал, я знаю, – Экхарт посмотрел на меня очень внимательно и грустно. По его столь суровому и непроницаемому лицу пробежала тень печали, глаза потемнели, а складка на лбу стала ещё глубже.
– Так, может быть, это и правильно? Давно пора было ввести смертную казнь для убийц, насильников и…
– Разрешите, я продолжу ваш перечень. Для убийц, насильников и воров, а также для всех тех, кто однажды превысил самооборону, защищаясь от них; для злостных неплательщиков по кредитам, для неудачливых бизнесменов, которые «проштрафились» перед государством, для водителей, которые однажды сели за руль после бокала пива, для всех, кто хоть раз курил травку, а также для революционеров и свободных мыслителей, которые пытались протестовать против нашей Правящей Партии.
– Их тоже..?
– Да. Наравне с убийцами под раздачу попали все. Как вы считаете, Герберт, все ли из перечисленных мною заслуживали смерти?
– Разумеется, нет! Но кто же тогда сейчас в «капсулах»? Неужели только курильщики?
– Вы угадали, Герберт. Вместо настоящих преступников в «капсулы» посадили «общественно опасных элементов»: этот за проезд не заплатил, этот бумажку мимо урны кинул, а этот, о ужас, выругался матом при всех! А как вы думаете, откуда они берут деньги на содержание этих новых «преступников» в таком комфорте?
– Из… государственного бюджета?
– Именно. Думаете, почему у нас развелось так много разных волонтёров: воспитателей умов и учителей, очистителей улиц, дружинников? Почему это стало таким модным?
– А если ты ничем таким не занят – ты первый претендент в «капсулу»! – со злобой воскликнул парень, развалившийся в гамаке в дальнем углу комнаты.
– Потому что у государства больше нет денег платить этим людям, – с ледяным спокойствием продолжал Экхарт, – Всё уходит на исправительные учреждения, поддержку всех развивающих заведений вместе взятых и пропаганду волонтёрства!
