из рук и с пронзительным звоном разбилась об асфальт. Громкий мат эхом разлетелся по двору. Я посмотрел на Адель. Её лицо моментально переменилось, губы плотно сжались, а в глазах заискрился гнев. Решительными шагами подошла она почти вплотную к этим «возмутителям спокойствия», быстрым движением достала свой фотоаппарат и сделала два снимка.
– Твою ж мать! – заорал один из парней. – Это мой двадцатый снимок! Ну-ка отдай!
Он кинулся к Адель в отчаянной надежде отобрать фотоаппарат. Не меняя выражения лица, девушка быстро выставила вперёд ногу и в последний момент отклонилась в сторону, толкнув парня в плечо. Тот споткнулся и полетел вперёд, как следует приложившись лицом об асфальт.
Ничего себе. Не ожидал от неё такого.
– Ах ты..! – его товарищ шагнул к активистке и замахал было руками. Адель немного напряглась, но решительно сжала кулаки.
Я почувствовал, как внутри меня поднимается ураган злости: на этих парней, на Адель, на городских дружинников, на «полузапрещённые магазины», на современное «золотое общество»… Спокойным жестом я отодвинул девушку в сторону и от всей души впечатал парню кулаком по носу. Тот пошатнулся, испуганно пригнулся и рванул прочь. Его друг поднялся с асфальта и на заплетающихся ногах побежал за ним, не оглядываясь.
– Благодарю за помощь, но не стоило. Я бы и сама справилась, – надменно заявила Адель.
Мне оставалось только прикусить язык, чтобы не выругаться вслух, и молча покачать головой. Она ненормальная. И эта фанатичность и самоуверенность её до добра не доведут.
– Я думал, в нашем «светлом обществе» насилие не приветствуется, – усмехнулся я, – А вы…
– Что – я? – вспыхнула участница городской дружины, – По-вашему, я должна была отдать ему фотоаппарат? Как бы не так!
– А как же любовь, принятие, высокий уровень духовности и всякие там высокоморальные принципы?
– Сначала мы разберёмся с такими вот… людьми, а потом уже будем говорить о любви и духовности.
– Добро должно быть с кулаками, да? – попытался пошутить я, но она проигнорировала мою реплику и отошла на шаг в сторону.
Девушка начала водить пальцем по маленькому экрану фотоаппарата. «Отправляет снимки в полицию, – догадался я. – И сейчас того бедолагу, набравшего двадцать штрафных очков, заберут в капсулу».
– А разве вы меня не сфотографируете? – саркастически поинтересовался я.
– За что? – Адель явно не ожидала услышать от меня такого вопроса.
– Ну как. Я только что дрался на улице. Это запрещено, – я посмотрел на свой покрасневший кулак.
– Вы всего лишь помогли мне успокоить нарушителей порядка, – совершенно серьёзно ответила она.
Интересно, у этой девушки есть чувство юмора? И вообще есть какие-то ещё чувства, кроме фанатичной преданности Сатья-юге и навязчивой идеи наказать всех так называемых нарушителей?
Мне
