шока сотрясает мне все нутро но я полон решимости не бояться ее и держусь за свои соображения и продолжаю спокойно говорить не вылезая из кресла – Та же самая баржа где мать развлекала Адмиралов в одном старом сне – Бедная Эвелин, она слышит как я соглашаюсь с Коди что было глупо с ее стороны отдавать единственный торшер епископу, над немытыми тарелками сердце у нее колотится – Бедные человеческие сердца колотятся везде.
29
В тот дождливый день, согласно обещанию что я дал себе в память о чудесном рисе по-китайски который Джарри приготовил в апреле для нас в хижине долины Милл-Вэлли, я сделал на горячей печке сумасшедший китайский кисло-сладкий соус, состоящий из зелени репы, кислой капусты, меда, патоки, красного винного уксуса, свекольного маринада, соусного концентрата (очень темного и горького) и пока он закипает на плите а на котелке с рисом пляшет крышка я расхаживаю по двору и говорю «Китайська обед всигда осень холосо!» и вспоминаю с налету своего отца и Чина Ли в Лоуэлле, вижу кирпичную стену за стеклами кабинок ресторана, душистый дождь, дождь красного кирпича и китайских обедов на Сан-Франциско через одинокие дожди равнин и гор, вспоминаю плащи и зубастые улыбки, это обширное неизбежное видение с бедной обманутой рукой чего? – тумана – тротуаров, или же города, сигарного дыма и уплаты у стойки, и как Китайские Повара всегда зачерпывают круглый черпак риса который подается вам прямо в кабинку вместе с безумно ароматными – «Китайська обед всигда осень холосо» – и я вижу поколения дождя, поколения белого риса, поколения кирпичных стен со старомодными красными неоновыми вывесками что мигают на них как теплый компост пламени кирпичной пыли, ах сладкий неописуемый зеленеющий рай бледных попугайчиков и тявкающих дворняжек и старых Дзенских Психов с посохами, и фламинго Катая, которых видишь на изумительных Вазах Династии Мин и других династий поскучнее – Рис дымящийся, запах его так богат и лесист, вид его чист как несущиеся облака озерной долины как сегодня с китайська обедом когда ветер побуждает их струиться и роиться над позициями молодых елей, к грубой мокрой скале —
30
Мне снятся женщины, женщины в узеньких трусиках и небрежном неглиже, одна сидит рядом и застенчиво убирает мою вялую руку со своего местечка в мягком валике плоти но даже тогда я не делаю ни малейшего усилия так или иначе рука остается где была, остальные женщины и даже тетушки наблюдают – Наступает миг когда эта жуткая заносчивая стерва которая была моей женою отходит от меня в туалет, высокомерно, говоря что-то гадкое, я смотрю на ее худую попу – я натуральный придурок в бледных домах порабощенный похотливой тягой к женщинам которые меня ненавидят, они разлатывают свою продажную плоть по всем диванам, это все один мясной котел – все это безумие, мне следует отречься и выдать им всем по первое число и рвануть дальше по чистым рельсам – Я просыпаюсь радостный оттого что спасен в глухомани гор – За этот горбатый валик плоти с сочной дыркой я бы
