не стану лебезить перед их превосходительствами! – отрезала Ольга. – Унижаться, наперед зная, что ничего из этого не выйдет… благодарю покорно!
– Почему же не выйдет, Оленька?
– Потому что рядом со мной Лили будет выглядеть пугалом!
Ольга бросила книжку на диван и вышла из комнаты. Мать тяжело вздохнула, глядя ей вслед.
Красавица Мария Подборская в молодости совершила четыре ошибки. Каждая из них имела непоправимые последствия.
Первая ошибка: без памяти влюбилась в студента-медика, снимавшего мансарду в доме ее родителей. Вторая: приняла его предложение, не думая о будущем. Третья: перешла в православие, чтобы обвенчаться с любимым. Четвертая: родила Катю.
Сразу после свадьбы молодые по настоянию мужа переехали в жалкую полуподвальную каморку, служившую когда-то швейцарской. Днем Петруша учился в университете, вечерами подрабатывал ассистентом в городском анатомическом театре. Приходил поздно, уставший, падал на кровать и тут же засыпал. Сумасшедшая любовь выветрилась через год, но обратной дороги не было.
Получив диплом, Петр Богданов сразу увез жену в малюсенький городок, где имелось место уездного лекаря. После шумного цветущего Киева Обоянь показалась Марии неопрятной деревней. Дома здесь большей частью строились деревянные, кривые улочки заросли травой, на заборах кричали петухи, а единственная дорога, ведущая в город, была изрыта ямами, которые после дождя превращались в коварные непроходимые болота.
Мария оглядела покосившуюся избушку, ставшую их домом. Вошла в комнату, которую рябая девка Глашка гордо назвала «залой», раздвинула грязные занавески, потрогала жалкий цветок на подоконнике, упала на хромоногий стул и заплакала.
Слабость продлилась недолго. Отплакав, Мария, как обычно, вытерла щеки, засучила рукава и буквально вылизала убогое бревенчатое пристанище. Глашка только всплескивала ладошками, глядя как новая докторша полирует тряпкой закопченные окна.
– И не барыня она вовсе, – заявила Глашка, когда немногочисленная прислуга собралась на кухне. – Да рази барыни станут входить в такие низкие предметы: куды подевались две старые наволочки да скатерть после стирки? Известно, – на тряпки пущены. Нет, говорит, предъявь мне эти тряпки!
– А мне-то намедни говорит: ты крошки со стола не стряхивай, снеси цыплятам, – вклинилась кухарка. – Да где такое видано – птицу крохами кормить?! И каждый день нудит: вымой руки, вымой руки… Чай в навозе не роюсь!
– Это у нее перед родами, – убежденно заметила Глашка. – Говорят, с беременными разные помутнения случаются. Должно, ребенок будет загребущий, в маменьку.
Чем ближе были роды, тем жестче урезался семейный бюджет. Хозяйка целыми днями без устали сновала по дому, выискивая, на чем сэкономить. Лежа вечером в постели, в сотый раз подсчитывала, сколько денег уйдет на пеленки и чепчики, во сколько станет крещение, сколько придется потратить на праздничный стол. Хорошо, что повитуху звать не придется… хотя кто знает? Вызовут Петрушу к больному в соседнюю деревню, а тут и роды подоспеют… Матка
