собой, делясь впечатлениями и так как мороз гнал с холода в тепло – кучки плавно перетекали обратно в Порт, чтобы согреться и поделиться с несведущими важной информацией о летающих дверях либо усталость брала верх и кучки улетали на аплане. Золотые продолжали стоять на месте: завели руки за спину и расставили ноги на ширине плеч. Они всегда так стоят, когда получают приказ стоять.
– Значит дуют ветра, – протянула я, – и что вы делаете в такое время?
– Улетаем в Умар-Уот к людям: там тепло и есть выделенка для вестников или собираемся у Ринерика в имении, или у Дика. Можно пойти на охоту в холодный лес, но есть вероятность замерзнуть – придется делать частые остановки, греться.
Вдруг из толпы появилась живая и невредимая Молис и я глубоко и счастливого выдохнула и когда Отика привел ее в аплан мы обнялись. Она погладила меня по голове и ласково спросила: – Ты не испугалась? Не испугалась? Хвала богам, всё закончилось…
– Ты цела? Не ранена?
– Нет, нет, не царапины. Набежали военные и этих …всех этих потомков увели с собой. Я тебя не видела и волновалась. Почему это всё …произошло! В голове не укладывается. Быстрей бы пришли вестники, так хочется улететь отсюда.
– А мы уже здесь, – сказал Рон, пропуская вперед вестников и нашу новую, пока безыменную знакомую, потерявшую деньги.
– Никогда не была внутри , – воскликнула она, достала муфту, спрятала в нее руки и, отогреваясь от холода, приложила ее к носу, а потом увидела меня, выпрямилась, склонилась и живо так сказала, как будто и не рыдала совсем недавно: – Ясная. Ты не против, если я полечу вместе с вами?
– Лети, – разрешила я, заняв место в конце аплана.
Наш аплан находился недалеко от выхода, так что очень скоро вернулись и остальные вестники. С их слов, если не считать, довольно-таки глубокой царапины на руке Рона, других потерь не было. Военные быстро забрали и тех, кто был в компании горе-покупателя и тех, кто воспылал желанием научиться вестников извиняться.
– Все по местам!, – крикнул Рон и обратился к анализатору в аплане: – Ани: второй центральный сектор, улица Снежная, строение двадцать семь. Я взглянула в иллюминатор и только тогда поняла, что мы взлетели – это не на кивриках летать – апланы взлетают безшумно, без укачивания с полным ощущением, что всё еще стоишь на месте. Порт светился в ночи ярким пятном и скоро исчез из виду, потянулись ровные линии из искусственного света. Там внизу светятся дома, дороги, уличные фонари, летают другие апланы, идет мирная жизнь потомков – пока не могу представить какая она из себя мирная жизнь потомков, но таковая безусловно имеется.
В аплане температура задана под риспийцев, но несмотря на тепло и Молис, и Кейти – как звали риспийку, половину дороги кутались в плащи и не могли согреться. Отика достал медицинский ящик и обрабатывал Рону руку.
За всей радостью от того, как благополучно разрешилось дело меня не покидала мысль, что произошедшее в Порту было подстроено. Кому это было
