я занимала две комнаты коммунальной квартиры. Комната Кэт располагалась в начале длинного коридора второго этажа, мамина комната находилась от нее по другой стороне коридора. Кэт жила в комнате под номером 19.
Отчётливо помню тот день, когда увидел ее впервые. Стоя у доски перед новым классом, в новой школе, я видел только ее глаза. Учительница представляла меня классу, что-то говорила обо мне и что-то спрашивала у меня. Но я ее не слышал. Я смотрел в глаза девушки, сидящей за предпоследней партой в первом ряду от окна, и единственная мысль крутилась в моей голове, такой девушки у меня не будет никогда. Спустя несколько месяцев я пробираюсь тайком по коридору к двери ее комнаты под номером 19. За этой дверью находится наша вселенная, ее и моя. Мне не надо стучаться в эту дверь, мы слышим друг друга. Я подхожу к закрытой двери, и она открывает ее мне. Войдя в комнату, я закрываю дверь на замок. К нам никто не сможет попасть, нас никто не сможет увидеть. Нас не услышат соседи, мы общаемся без слов. Мы одни, больше нет никого. Трудный подросток – так называли меня в сопроводительном письме в новую школу и девочка-отличница по имени Кэт!
Сыщик
Я видел его и раньше, только не припомню, как его зовут. Но это и не важно. Важно сейчас то, что у этого парня голые ноги, буквально. Я как-то не сразу понял, что с ним не так. В салоне темно, освещение в старых луноходах слабое, но по этому маршруту другие и не ползают, только старые гремящие луноходы. Он зашел через остановку после меня. В тот вечер я рано возвращался домой, холод прогнал с улицы. На улице лежали сугробы. Желтый свет от фонарных столбов освещал дорогу. В луноходе полумрак, одна лампочка борется с темнотой. Все привычно,все, как всегда. Уставшие лица людей, смотрящие в узорчатые от мороза окна, и темные одежды цвета зимы. И вот, посреди законченной картины – босые ноги. Да и остальной облик отличался от всех едущих в луноходе пассажиров, белая весенняякуртка, неподходящая по сезону и по размеру, болталась на нем, как мужское пальто на детских плечиках. Мелко кудрявые волосы, стоящие вверх, как антенны. Черный шарф, несколько раз обогнувший шею, небрежно заброшен на левое плечо. Костюмные, некогда черные брюки дополняли безупречный образ. И улыбка, бог знает во сколько зубов. В медленно ползущем луноходе улыбался только он. Возможно еще и водитель. В луноходах двигатель находится в кабине водителя, справа от него.Двигатель закрыттолстой кожаной крышкой, прошитой в сотни прямоугольников.На крышке, закрывающей двигатель, лежит черная сумка водителя, которая носится через плечо. Обычно в этой сумке около пяти бутербродов с докторской колбасой и термос с теплым чаем, очень редкос растворимым кофе и точно никогда – с заварным. Также в ней лежат несколько пачек папирос «Беломорканал», намного реже,сигареты «Прима» или«Луч» и еще теплые кожаные перчатки с белым мехом внутри. Зима не раз сменит лето, но цвет меха останется неизменным. Загадка его белизны в том, что перчатки большую часть времени проводят именно в черной сумке, где лежат они в особенном отделении для важного и дорогого. Перчатки, подаренные любимой женой, согревают водителя теплом любви и внимания, а не качеством пошива.Еще на кожаной крышке отсека двигателя лежит верхняя одежда водителя, неизменно темного цвета. Водитель лунохода, единственный человек, кому в нем тепло. От осознания своей защищенности от мороза водитель, особенно в вечерние и, наоборот, в ранние утренние часы, улыбается. Подъезжая к остановке, водитель видит будущего пассажира. Он любит рассматривать людей и предполагать, кто, куда и зачем едет. Слушать музыку водитель не может, шум ровно работающего двигателя, это лучшая музыка для водителя. Стоит водителю увидеть красивую девушку, ожидающую на остановке луноход и нетерпеливо посматривающую на часы, фантазия водителя ликует. Множество теплых и весьма приятных образов пролетают в его голове. Стараясь всмотреться в особенности лица симпатичной девушки, отыскивает ее в салонном зеркале лунохода. Схожие черты с красотой любимой супруги побуждают водителя посмотреть на часы. Часы не являются частью панели приборов лунохода. Как правило, они принесены водителем из дома и представляют собой старый добрый круглый будильник, стоящий рядом с сумкой водителя на отсеке двигателя. Также водитель следит за «карандашами» на рейсе. Если заметил «карандаша», необходимо подать особый сигнал кондуктору. «Карандаши» мешают жить водителю и кондуктору. В их слаженном союзе появляется напряженность ответственности перед контролирующими работу органами: точность приезда по расписанию в допустимом временном диапазоне, совпадение проданных билетов с зафиксированными в накладной данными. Эти бюрократические моменты лишают работу водителя приятного романтического настроения. И вот событие, на остановке водитель увидел подростка лет пятнадцати с босыми ногами.
– Экий ты удалец, – озорно произнес водитель вслух, –Ты смотри-ка, зимой, да с босыми ногами, по щиколотку в снегу, – продолжал он, обращаясь, по-видимому, к верному другу – двигателю лунохода.
Теплые образы службы в армии пронеслись в его голове. То, что в годы службы поначалу казалось сложным и невыполнимым, сейчас вспоминалось с улыбкой и легкой ностальгией. Выходит так, что с улыбкой в луноходе ехали два человека, босоног и водитель.
