хватил Эстель и посадил себе на плечи. От него приятно пахло чернилами.
– Господин Эдриан? – позвала Эстель, и собственный голос показался ей чужим, таким он был тоненьким и звонким. Магистр не ответил.
Эстель потёрла лицо, чтобы избавиться от жжения в глазах. Коварный туман просачивался сквозь пальцы и кусал её за щёки. И когда она отняла ладони, всё вокруг переменилось. Господин Эдриан исчез, а Эстель опять оказалась посреди молочного облака. Туман расступился, выпуская на авансцену новые фигуры.
А помнишь, как было?..
Эстель узнала очертания просторного зала и пышно украшенные ели. Это был бал – зимний выпускной бал в Манольском университете, и Эстель кружилась в танце, подхваченная за талию кавалером, чьё имя давно стёрлось из её памяти. Карусель сияющих звёзд и гирлянд, драгоценностей, ярких нарядов и маскарадных костюмов отражалась в высоких зеркалах и сливалась перед глазами в сплошную цветную массу. Эстель танцевала безупречно, не делая ни единой ошибки в сложных па, и даже не заметила, что музыки не слышно, что туман поглотил всё. Серый едкий туман.
А помнишь, как?..
Однако зал растворился, и Эстель снова осталась одна. Опустив глаза, она коснулась складок своего свадебного платья и атласных лент в цветах Флориендейла: сочных зелёных, огненно-красных, серебристо-серых и лазурных. Пышные юбки тонули в тумане; он поднимался вверх, заключая Эстель в огромную дымчатую чашу. Она в ловушке!
Но тут кто-то тронул её за плечо, и Эстель облегчённо выдохнула, увидев Николаса. Она зря переживала: он пришёл, всё хорошо. Волнительно, – её колени дрожали, – но как же хорошо! Нико наклонил голову, поцеловал Эстель и шепнул несколько слов; она не расслышала, однако всё равно кивнула, словно сама уже не управляла своим телом. Они двинулись вперёд. Шаг, ещё шаг, стена тумана приближалась. Ещё один шаг… Эстель замерла, не решаясь прикоснуться к зыбкой субстанции, но Нико не остановился – и вдруг, выпустив её руку из своей, пропал в клубящемся тумане. Она вскрикнула и бросилась за ним – отважно шагнула сквозь серую пелену. Горячий воздух тут же обжёг лицо.
А помнишь?
– Я помню… – выдавила Эстель и закашлялась.
Какофония звуков разорвала тишину: над городом разливался тревожный колокольный звон, и за окнами кричали люди.
– Просыпайтесь, миледи! Ну же, миледи… очнитесь!
– Ангел, только не это… – простонала Эстель, приходя в себя.
Это был всего лишь очередной сон – один из тех, что так часто снились ей в последнее время; сладкое глупое наваждение. Теперь призрачное одеяло дрёмы спало, обнажив её несчастное существо перед жестокой реальностью. Не вставая с постели, Эстель огляделась и с удивлением заметила, что комнату заволокло туманом, совсем как во сне. Лишь глубоко вдохнув и снова закашлявшись, она сообразила наконец, что это дым: он просачивался сквозь разбитые окна и поднимался к высоким потолкам. Осколки стёкол блестели на шёлковом ковре в свете лампы в руках горничной, словно огромные капли росы. Мина стояла у кровати и робко теребила Эстель за плечо. Её обычно аккуратная причёска растрепалась, и щёки раскраснелись.
– Вставайте скорее, надо уходить! Здесь дым, вам это вредно. В сад упала бомба!
Эстель судорожно глотнула воздух, села на постели и на мгновение приложила ладонь к животу. Сморщилась от ядовитого запаха гари.
– Мина, скажи мне, что никто не пострадал. – Голос Эстель дрогнул. – Где Альфа Камила, как?..
– Вы у неё сами сейчас спросите, я-то что… Я скорее вас будить побежала, когда услышала взрыв. А за окном треск, пламя! Весь летний домик разнесло, прям под вашими окнами! Было ужасно страшно! Хорошо, что Далет Осцельс быстро потушил огонь. Я сама видела, как он… – Мина взмахнула руками и сжала губы в ниточку, изображая магистра воды за работой.
Слава Ангелу! Если Далет появился так скоро, значит и с другими магистрами, и с мамой всё должно быть в порядке.
– Куда мы идём? – спросила Эстель, когда они миновали ещё один коридор и спустились на два этажа. Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой, захотелось присесть, отдохнуть хотя бы минуту, но эту минуту она не могла себе позволить.
– В домашнюю гостиную, Альфа Камила послала вам весточку. Она созвала… совет.
– Военный совет, – глухо произнесла Эстель слово, которое Мина намеренно упустила.
«Вой-на», – проговорила она про себя, медленно, по слогам. Эстель слышала: если одно и то же слово повторить много раз подряд, оно станет звучать комично и непривычно для уха, словно потеряет свой смысл. Но попробуйте повторить этот трюк с «войной»! Как ни крути, война – это страх. Это смерть. Эстель уже потеряла отца, а через что ещё им предстоит пройти, ведомо одному лишь Ангелу.
Эстель говорила «война», и измученное
