от постоянного трения этой жёсткой мочалкой, а вода уже стала белого цвета от мыла.
Спустя пять минут, дверь снова открылась и в комнату зашёл мужчина лет 40, во всё белом; сверкающей лысиной и в идеально-чистых очках.
Он подошёл к камере, поставил на паузу и начал запись второго видео. Мужчина подошёл к пациентке, долго смотрел ей в глаза и сказал:
– Ты недостаточно чистая.
Достал из кармана своего халата маленький электрический генератор, выставил мощность и плавно опустил его в ванну.
Девушка начала истошно кричать и биться в конвульсиях, расплескав всю воду вокруг.
Вода забурлила и окрасилась красным цветом от крови, идущей у девушки изо рта.
После того, как всё стихло, мужчина выпрямился, выключил камеру, сложил штатив и вышел из комнаты.
– Уберите это.
«Нити»
Стеклянными коробочками выстроились вдоль улиц дома, забирая на себя все солнечные лучи, отражая их в другое направление.
С неба, с далёких чёрно-серых туч свисают огромные прочные чёрные нити. Они спутываются, рвутся, заковываются в вечные узлы, истощаются и белеют. И только на руках людей этих нитей совсем не видно.
Создания идут по улицам, сталкиваются с людьми, теряют свою последнюю монетку, и даже не подозревают, что так задумано кем-то сверху. Кто-то дергает за ниточки, меняет маски на их лицах, кидает людей под машины. Сценарии каждой истории написаны уже очень давно кем-то нелепым, существом, спешащим сделать свою работу пораньше, и уйти на свой вечный покой.
А когда заканчивается последняя страница этого "сценария", огромные ржавые ножницы, с похоронным лязгом обрезают эти нити навсегда, и в последний миг человек видит свои оковы.
Всё предначертано нам свыше, и это я не о Боге.
«Одиночество или свобода?»
Шершавым языком ветер переворачивает последнюю страницу книги. Следом за ним массивная рука опускает толстую обложку, от чего звучит глухой звук, а из переплёта книги вылетает несколько ниток и хлебных крошек. Есть за чтением-была самой ужасной его привычкой. Седовласый мужчина, с огромными белыми бровями, и сверкающей лысиной, откинул подол своего пледа, встал с кресла и ушёл с веранды в дом. На улице барабанил дождь, грозясь выбить каждое окно в этом районе. На подоконнике замерзал заваренный полчаса назад чай с чабрецом и мятой, бережно выращенной здесь, буквально бод окнами его маленького загородного дома, где когда-то обитало две души, а теперь одно бренное тело. В доме было тихо. Часы разбавляли тишину тихим тиканьем. Так выглядело его одиночество. То, что другие считают свободой.
«Послание»
Я снова пытаюсь написать тебе письмо. Волосы лезут в стакан, пальцы лихорадочно расправляют бумагу. На часах уже три часа ночи, а я всё ещё не могу подобрать слова. Хочется рассказать тебе всё, но не знаю с чего начать.
Этот глупый холодный сквозняк щекочет мои рёбра, но мне от
