объекта, нужно несколько человек. Но самое главное – как такое можно вынести, чтобы не видели ни смотрительницы, ни охранники?! Под мышкой?! В кармане, что ли?!
– Однозначно замешаны работники, – хмыкнул Роман, похрустывая кулаками. – Через задний ход и вынесли. Свернули как ковёр. Не удивлюсь, если они и оформили по документам, как чистку ковра. У них же там должны быть ковры. А те, кто несли это, могли и не знать, что у них в руках.
– Верно мыслишь, малец, – она развернулась и одобрительно хлопнула огромного коллегу по мясистому плечу. – И такие вещи никак не могли происходить без ведома руководства. Так что даже если сама директриса и не при чём, то её замов точно надо хватать за яйца и трясти что есть силы!
– Ну всё, дело раскрыто, – он улыбнулся и спросил. – Ты чай будешь?
– В жопу чай! – категорично ответила Люба, которой не терпелось проверить все полотна.
Она потратила ещё пятнадцать минут на то, чтобы вычислить площадь каждой картины и найти в интернете её фотографию в зале музея. Роман в это время почти беззвучно мурлыкал под нос приятную песенку, услышанную утром по радио, мечтал о вечернем занятии в качалке и представлял, как на выходных будет объедаться жареным мясом.
Когда пришла Настя, ещё одна коллега, работающая в этом кабинете, Роман предусмотрительно приложил палец к губам и покачал головой, давая знать, что лучше слиться с ландшафтом, чем издать хоть звук и попасть под обстрел.
Люба шумно выдохнула через губы, вытянутые в трубочку, и сняла пиджак, так как ей стало ощутимо жарко.
– Чудесо́вее и чудесо́вее с каждой секундой, – с весёлым азартом воскликнула она, вскакивая на ноги. – О, привет, Насть… Смотрите, какая тыква творится. В Третьяковке этой чудеса на чудесе́. Из двадцати двух картин только половина транспортабельного размера, а остальные одна больше другой. Вот! – она кинулась обратно к компьютеру. – «Явление Мессии» – сорок метров! «Боярыня Морозова» – восемнадцать метров! «Всадница» – шесть метров! Это как моя кухня, а у меня там друг детства спит с женой на полу, когда в гости приезжает… «Иван Грозный» – пять метров. «Иван царевич» тоже. И дальше по убыванию.
Роман слушал с интересом, Настя не совсем понимала, о чём речь, но тоже сидела с открытым ртом.
– Разве может обычный вор спереть такие огромные полотна и остаться незамеченным?! Чушь собачья! Только сговор! И только группа лиц! Осталось подключить детектор лжи ко всем старушкам и охранникам и уже к вечеру дело будет закрыто!
– Поздравляю, – с заметной завистью вздохнула Настя, отчего Люба сделала вывод, что об обещанной награде уже знает вся контора. Языки у коллег длиннее, чем висюльки у негров, ей-богу.
– Теперь езжай и добей их, – усмехнулся Роман, похрустывая полезным, но ужасно невкусным овсяным печеньем. Он знал манеру Любы работать с подозреваемыми, скучно точно никому не будет.
Люба собрала листы в пластиковую папку, распечатала расчёты по размерам, оделась, извлекла из шкафа специальный металлический чемодан, махнула коллегам рукой и ушла.
