илась. В этом доме жила немолодая уже вдова Феонилла. С нею должен был быть и ее единственных сын – Леоней, да только давно уж он ушел на заработки и все никак не возвращался. «Жди меня, матушка, приду к петрову-павлову празднику», – сказал он уходя. Но вот уже миновала эта пора, поля вокруг деревни вовсю уже высвобождались от репы да свеклы, народ готовился к уборке хлебов и тут уж точно должен был прийти Леоней, поскольку он всегда участвовал в уборке, с чего и домой приносил свою часть зерна за труды.
Все эти горестные мысли только растравливали душу Феониллы. Плакала она, укрывшись в своей темной душной избушке. «Где же ты, сынок, почему же не идешь домой? Али решил бросить свою матушку? Как же это? Ведь мы всегда жили душа в душу, никогда друг друга ни в чем упрекнуть не могли. А может – ты невесту себе нашел в дальних краях? Так хоть только покажи ее мне, да благословения моего возьми, а там уж живи как хочешь». И она утирала глаза грязным передником. Не плакать – выть ей хотелось, рыдать в голос, на дела по хозяйству руки не шли – все было кое-как. Изо дня в день бродила она, как неприкаянная, по дороге, выглядывая сына – может уже идет?
В один из таких дней окликнул ее на дороге деревенский староста:
– Феонилла, погодь-ка сюды. Что сын-то твой, Леоней, есть вести, когда он будет? А то мы сейчас поле поделим для уборки, так и останетесь вы без хлеба.
Взглянула Феонилла на старосту напухшими заплаканными глазами и безмолвно покачала головой. Пожалел ее староста, посоветовал:
– Сходила б ты до батюшки, заказала молебен, глядишь так дело и стронется с места.
Эта мысль не приходила в голову Феонилле, оживилась она, говорит с надеждой:
– Ты только никому нашу часть поля-то не отдавай, скоро он уж будет, сынок мой, точно я уверена. А за совет спасибо, пойду в церкву зайду, дай Бог получу по своим молитвам.
Немедля ни минуты разыскала она отца Андрония и пала ему в ноги, обливаясь горючими слезами, не в силах вымолвить и слова.
– Ну-ну, – сказал Андроний, поднимая ее на ноги, – не надо так, матушка, плакать, Бог он все видит, все нам дает, что на пользу. А что не на пользу – от того уберегает. Ты только молись за сына своего, где б он ни был. Никакого худа от этого не будет. Молитва матери – со дна морского достанет. Смирись и молись потихоньку себе. Все будет нам на пользу. А завтра зайди обязательно – после заутрени молебен по твоему сыну отслужим, чтобы он дорогу домой нашел.
Окрыленная пришла Феонилла домой, даже по хозяйству начала порядок наводить. На следующий день выстояла и заутреню, и молебен, хоть ноги и заломило – не молодая уже. Отец Андроний, в напутствие, напомнил ей как можно чаще молиться за сына да вверить себя со спокойной душой в руки Божии.
Феонилле же запали в душу слова о молитве материнской, стала она молиться, горячо, неистово, исступленно, с тоской и слезами.
– Где же ты, сыночек, приди ко мне, своей матушке, где бы ты ни был. Жду я тебя, истосковалась вся душа моя, нет мне жизни без тебя. Ты уж услышь меня и приди непременно.
Долго она так молилась, все больше разгорячаясь, впадая в какое-то неистовство и накрепко веря, что уж по ее-то словам, по ее молитве вернется Леоней непременно. Вскоре ее молитва и вовсе превратилась в заклятие, жгучее, сильное, страстное, которое повторяла она изо дня в день, до исступления, пока не падала в обморок от бессилия.
И вот на седьмой день такого неистового моления, глубокой ночью, от усталости забылась Феонилла зыбкой беспокойной дремотой, стоя на коленях под лампадкой и прислонившись плечом к стене. Вдруг словно ветер дунул – всплеснулся огонек лампадки и погас. Стало в избе совсем темно. И вдруг услыхала Феонилла тихий голос:
– Зачем же ты так убиваешься, матушка? Зачем тревожишь меня? Не смогу я вернуться к тебе, убили меня на дороге разбойники. Не молись о моем возвращении, а молись о моей душе – без покаяния умер я.
Мигом очнулась от сна Феонилла, вскочила на ноги и радостно вскрикнула:
– Сыночек! Ты тут! Подойди же, обними свою матушку!
Совершенно не хотела она знать, что ее сына убили – да и как убили? Вот же он, в избе!
– Подойди, подойди, миленький, обними меня скорей! – Молит она сына. Но голос его отдаляется, темно в избе, не видит она родного лица.
– Погоди, ясный мой, сейчас я лампадку разожгу да печь затоплю.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через
