положив коробки в указанное место, тут же удалились, и Дмитрий также собирался уйти, но вдруг его слух зацепил прекрасный звук, и он застыл на месте. Это было фортепиано, игра которого доносилась из приоткрытой соседней двери, которая вела в актовый зал. Музыка лилась оттуда, витая по комнате, немного притормаживала над его головой, и легко опускалась на его уши, вызывая сладкую дрожь в области затылка и предплечий. Он не удержался и заглянул внутрь: в совершенно пустом зале играл, сидя за коричневым фортепиано, полковник по фамилии Волков. Троицкий, как заколдованный гамельнской дудочкой, зашел внутрь и присел на одно из сотни свободных мест. Полковник его совсем не замечал. Он был сосредоточен на своих пальцах, плавно перемещавшихся с ноты на ноту. Перед ним стояла партитура, на которую ему смотреть и не требовалось – он играл это произведение не один год и знал его почти так же хорошо, как воинский устав. Это был Ференц Лист, этюд «Un Sospiro». Троицкий не знал этого названия, как и не знал, чье это произведение, и это совершенно не помешало ему им насладиться. Он завороженно наблюдал за полковником, серьезное, грубое лицо которого контрастировало с нежной и умиротворенной музыкой. Его брови были сведены к переносице и немного дрожали, как и уголки губ. Лишь к концу игры в его виде стало явно проглядываться упоение ею, он зажмурился и приподнял голову вверх, почти содрогаясь всем туловищем. Когда он открыл глаза и посмотрел на пустые ряды снизу, он вдруг увидел Троицкого и тут же снова нахмурился.
– Какого хера ты здесь делаешь?! – крикнул он.
Троицкий тут же вскочил и приветствовал полковника.
– Простите, товарищ полковник!
– Тебе кто-то разрешал ко мне обращаться?
– Никак нет, товарищ полковник!
Волков встал, спустился со сцены и подошел к нему.
– Ну, посмотри на себя, чучело никчемное, – покачал он головой. – Скажи мне, разве тебе можно было совать сюда свой нос?
– Никак нет, товарищ полковник.
– Тогда какого хрена ты здесь делаешь?! – рявкнул Волков так, что вызвал у молодого человека оцепенение. – Что, сказать нечего, овощ?!
Он потоптался на месте, потом подтянул пояс.
– Понравилось? – спросил он, поджимая губы.
– Очень, товарищ полковник, – кивнул Троицкий.
– Имя?
– Дмитрий Троицкий.
– Ладно. Вали отсюда. Пошел, пошел!
– Есть!
Троицкий быстрым шагом удалился, а в его голове все еще играла мелодия, исполненная Волковым. Она оставалась с ним всю следующую неделю, пока его вдруг не оторвали от обыденных дел и не приказали снова явиться в актовый зал. Там сидел полковник, уже наигрывавший какую-то мелодию. Он увидел, что явился Троицкий, взглядом показал ему, чтобы тот сел, а сам продолжил игру. Через пару минут он вдруг запел, весьма умело подражая оперным тенорам, хотя в нем явно был недостаток слуха и голосового диапазона.
