style="font-size:15px;"> Николай передал плотно скрученный косяк Дмитрию.
До этого Троицкий никогда не пробовал чего-либо тяжелее обычной сигареты, и это достаточно ироничный факт – что впервые ему довелось это попробовать в российской армии.
Он втянул дым и зажмурился. Приходько забрал у него косяк, тоже затянулся, напряг, казалось, каждую мышцу на лице, выпустил дым и снова передал эстафету.
– Ну как? – спросил он.
– Пока ничего, – сказал Дмитрий, а через секунду улыбнулся и издал смешок.
– Понятно, – оскалился Приходько.
Так они курили в течение десяти минут, после чего – расслабленные и погруженные в свои ощущения – откинулись назад, на тряпки, лежавшие у стены. Николай открыл пачку чипсов и положил перед ними.
– Попробуй-ка. Ты такого никогда не пробовал!
– Это же обычные чипсы.
– Зато ты сейчас не обычный.
Дмитрий взял одну небольшую чипсину и закинул ее к себе в рот. Никогда еще он не был настолько сосредоточенным на том, что было у него на языке. Чипсы медленно таяли, и все естество Троицкого фактически сгустилось вокруг рецепторов языка, жадно улавливающих давно знакомый, но воспринимаемый совершенно по-новому вкус.
– То еще дерьмо, – прокомментировал Николай травку. – Забористое. Но дерьмо. Лучше бы тебе больше таким не баловаться… Я знаю, я сам этим слишком уж увлекся. Но я в заднице, так что дерьмо в моей жизни по определению должно быть… Но я выберусь, братан. Если только есть Бог. А ты сам как, верующий?
Дмитрий ему не ответил. Он слушал его в пол уха, но отвечать совершенно не хотел.
Вскоре что-то не поддающееся логике трезвого человека насмешило Приходько, и его смех тут же подхватил Дмитрий, но просмеялись они недолго, уже через несколько минут затихнув, они упали в полуобморочное состояние наслаждения ослабевшей от травки работой мозга. Приходько сгреб лежавшие рядом вонючие тряпки к себе и стал обнимать их, словно это были самые дорогие в его жизни вещи.
– Я путешествовать, – изрек он тихо.
Он представлял себе деньги, как он обнимает их, как разбрасывает их вокруг. Как покупает себе билет на самолет и улетает из России в какую-нибудь более подходящую его темпераменту страну, знакомится там с красивой латиночкой, мулаточкой или африканочкой и с ней путешествует по миру.
Троицкий же не думал ни о чем. Он смотрел куда-то вверх и был сосредоточен на образах, создаваемых его подсознанием.
Через несколько минут он услышал шаги, но никак не среагировал. Вдруг открылась дверь, и на пороге показалось озадаченное лицо срочника.
– Черт! – пораженно выдохнул он. – Что вы здесь устроили?!
– Черт… – повторил за ним Троицкий тихим голосом, с прищуром глядя куда-то в сторону.
Где-то глубоко внутри он вздрогнул и был в ужасе, что его поймали, но на самом деле
