ветер завывал над поляной, где лежали трупы застреленных людей. Пыль застелила кровоточащие тела, заборы и дома. На ветру пружинили бельевые веревки, и во дворах лаяли собаки.
Кареглазый с пустой короткоствольной винтовкой в чужих трясущихся руках возвышался над телом убитой женщины. Горбоносый ногтем выковырнул дробинки из потрескавшейся стены, а затем сплюнул и направился к кареглазому.
Длиннолицый равнодушно перешагивал через тела застреленных людей и лошадей, застывших в различных позах, проверяя, достаточно ли они мертвы.
Из убогого глинобитного жилища у дороги выбежал полуголый мужчина с ружьем. Прокричав иноязычную тарабарщину, он прицелился в кареглазого, стоящего над трупом женщины.
Кареглазый застыл как олень за момент до того, как сорваться с места, но мужчина тут же сам получил пулю в шею и рухнул, где стоял. Кареглазый вздрогнул.
– Попал так попал, – сказал длиннолицый и сплюнул.
Шурша на ветру и складываясь в новые узоры, по улице катились, блестя в свете ущербной луны, сухие листья среди почерневших неподвижных тел, чья кровь, словно корни, уходила глубоко в обезвоженную землю.
Кареглазый посмотрел под ноги. Убитая женщина, сжимающая в ладони окровавленные бусы, невидяще смотрела на него, сквозь него.
– Ей-богу, негостеприимный тут народец, – сплюнул длиннолицый.
– Вот он! – вскрикнул Холидей. – Я свидетель! Убийца, да, убийца женщин!
И показал пальцем на кареглазого.
– Я на суде побожусь, что он убийца женщин… одну петлю делить будем!
– Закрой рот, – буркнул горбоносый.
– Убийца! убийца! Помогите, убивают! Кто-нибудь!
– Заткнись!
Маршал подошел к кареглазому и выхватил у него оружие.
– Известно тебе, что оно не гусиными перьями заряжено?
Ковбой оторопело моргнул:
– Что?
– Отвечай на вопрос!
– Какой вопрос?
– Ты знал, что оно не гусиными перьями заряжено!?
– Да.
– Да, сэр, говори.
– Да, сэр.
– Что «да, сэр»?
– Что?
– Что «да, сэр»?!
– Я не понимаю.
– Отвечай на вопрос!
– Какой?
Горбоносый сунул ему в лицо ружье:
– Известно тебе, что оно не гусиными перьями заряжено?
– Известно.
– Сэр.
– Известно, сэр.
–Плохо известно! – он сплюнул. – Ты женщину убил.
Кареглазый не нашел, что ответить.
– Ты же мне самолично божился, сучий сын, что крещеный.
– Да, сэр. Крещеный я.
Горбоносый хлопнул себя по лицу.
– Врешь, сучий сын. Иначе бы от запаха пороха у тебя мозги с ног на голову не перевернулись!
– Все
