и жизнерадостный швейцарец, месье Колье. Дети мало заботили Марию Александровну: они получали прекрасный уход со стороны своих воспитателей. Только Лика постоянно тревожила мать. Девочка росла худеньким, болезненным и слабым ребенком, подверженным постоянным простудам. Никакие летние поездки к морю, в дачные места вроде Ораниенбаума или Сестрорецка не помогали ей. Год от года бедная Лика становилась все бледнее и прозрачнее. Мария Александровна пробовала возить ее на лето в Нескучное, жертвуя своими дачными удовольствиями.
Но ничего не помогало. Здоровье Лики не улучшалось.
И вот, как снег на голову, в семье Горных внезапно появилась приехавшая в Россию золовка Марии Александровны, Зинаида Владимировна Горная, родная сестра покойного генерала.
Зинаида Владимировна в силу некоторых обстоятельств безвыездно проживала за границей, а на родине считала себя как бы гостьей. Это было удивительно доброе существо. Она щедрой рукой раздавала помощь нуждающимся, во многом отказывая себе. Открытая, честная и прямая, она представляла собой редкое, необычайное явление.
Зинаида Владимировна неожиданно сменила цветущие долины и голубые озера Италии на холодный и суровый климат России. Прибыв в семью золовки, она прямо приступила к делу:
– Сестра, отдайте мне Лику, – сказала она. – Я сделаю из нее здоровую, сильную девушку.
Мария Александровна сначала ужаснулась:
– Расстаться с Ликой? С этим бледным, хрупким ангелом? Ни за что на свете! Нет! Нет! Это ужасно!..
– Тогда нечего было писать мне, что Лика слаба, больна, что Лика умирает, если вы не хотите спасти ее! – энергично отрезала тетя Горная и этим решила все: Лику отпустили с ней, причем надолго.
Увозя Лику, новая воспитательница поставила ее матери строгое условие: не навещать дочь за границей, чтобы не растравлять хрупкий организм ребенка сильными впечатлениями и дать девочке возможность подняться и полностью окрепнуть в благоприятных условиях.
Мария Александровна повздыхала, поплакала, но ради интересов дочери скрепя сердце согласилась на все.
Десятилетняя Лика рассталась с семьей без особого сожаления. Мать она привыкла видеть только по утрам: Мария Александровна, занятая светом и выездами, посвящала детям слишком мало времени.
С сухой, требовательной и как бы застывшей в своей английской невозмутимости мисс Пинч у Лики не было ничего общего; со старшей сестрой Ириной, почти точной копией той же мисс Пинч, еще меньше, а с Толей… Но Мария Александровна была против ее дружбы с братом, считая, что мальчик может дурно влиять на склад характера «барышни». Таким образом, Лика была одинока среди своей большой семьи…
Восемь лет за границей промчались для Лики как во сне.
Тетя Зина горячо привязалась к бледной хрупкой девочке.
Зиму они жили в Париже, где к Лике ходили учителя, лето – в Италии, где-нибудь на побережье, у тихо плещущих, вечно голубых
