и тот же сон.
Тихон Синицын
Тихон Синицын родился в 1984 году в Севастополе. Получил высшее гуманитарное образование в Ялте, по специальности – художник. Публиковался в журналах: «Москва», «Октябрь», «Нева», «День и Ночь», «Роман-газета», «Юность». «Сибирские огни» и др. Автор книг «Частная тетрадь», «Рисунки на берегу», «Бескрайняя Таврика». Живет в Севастополе.
За Киммерийским Боспором
«Ржавые скалы…»
Ржавые скалы,
Рыжий песчаник…
В сердце фисташника и тростника
Не разберёшься – пляж или пряник.
Всё перепутаешь наверняка:
Хрупкие панцири мраморных крабов,
В рыхлом песке закорючки арабов,
Вязь скоротечную —
Птичьи следы
В жидкой Сахаре
Солёной воды.
Ночью заглохнет корейский мотор.
Медленно выгорит звёздный костёр.
Будет смеяться подвыпивший шкипер
И, пошатнувшись, рухнет в мазут…
Термос, бейсболка и вязаный свитер
От воспаления лёгких спасут.
Дома, листая вчерашнюю ленту,
Вижу с улыбкой шквал новостей:
«Шхуна затоплена на Фиоленте.
Главный виновник – хтонический змей!»
Отшельница
Она живёт в пещере над обрывом,
Среди шероховатых валунов.
Боярышник, тростник и дикий тёрн
Растут вокруг природным частоколом.
В пещере слышно, как гудит буксир
И воют азиатские шакалы.
Сырые тряпки, одеяла, ветошь
Висят на входе. Сохнут над костром.
Когда же начинается бора́,
Ржавеют у причала катера,
В степи холодной – аромат мазута,
Она, простоволоса и разута,
Блуждает по прибрежной полосе.
Ей безразличны абсолютно все,
Все постиндустриальные щедроты…
Она замёрзших чаек тянет к гроту.
Найдёт на пляже мёртвого нырка
И на мангале приготовит супа.
Промозглой ночью вспышки маяка
Изобличают скальные уступы.
Блестят на гальке щупальца медуз…
Отшельница счищает капли воска,
С ухмылкой провожает сухогруз,
Смешно шипит и крутит папироску.
«Скумпия горячего копчения…»
Скумпия горячего копчения
В межсезонном высохшем лесу.
Муравей, забыв о приключениях,
Наблюдает мёртвую осу.
Реки превращаются в канавы…
В невесомость несколько шагов
Сделаем над проволокой ржавой —
Там, где тлеют перья облаков.
«Ты больше туда никогда не зайдёшь…»
Ты больше туда никогда не зайдёшь,
Не скрипнут в прихожей смешно половицы,
Из рюмки гигантский цветок
