ода Гавриила Державина «Бог», и я беру на себя дерзость наградить безымянное стихотворение Терентия эпиграфом из этого бессмертного творения, созданного в 18 веке.
Не могут Духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
***
…я со звездой всю ночь проговорил,
Она мне мерностью лучистой отвечала,
И мне хватило смелости и сил
Улавливать Вселенские начала.
Писал стихом, иначе не поймут
Читатели языков звёздных пений,
Плеядных рифм, где метеорный труд
Акцентным росчерком в полнеба,
словно гений,
Играючи мелком с наклоном черканул
Мечтателям полночной тишиною,
И я, дивясь величию, воскликнул:
«О, Господи, я раб блаженный Твой!»
Хоть запятой, хоть сбитою секундой
Меня во Царствии Твоем Ты помяни,
Когда предстану нищим
в день Твой Судный,
Когда умолкнут все мои стихи.
Читаю, проникаясь… Не все понятно… Но как же ощутимо высокое волнение человека, который вдруг нашёл в себе способность «улавливать вселенские начала», чтобы в итоге восторженно склониться перед величием Бога. Зачарованная, читаю стихотворение снова и снова, не сразу улавливаю тонкости ритма и смысла, но чувствую, что присутствует и то, и другое. Смотрю в словаре, что такое плеяда… Оказывается, это – рассеянное скопление звёзд.
И как же великолепны строки, предвещающие появление звёздных рифм:
И мне хватило смелости и сил
Улавливать вселенские начала…
Потрясает высота переживаний души в момент смирения: прежде чем вступить в разговор со Вселенной, замереть от собственной дерзости. Как в своё время замер и Гавриил Державин. А стихотворение Терентия Травника – это и есть проявление того единственного на земле, что может дерзнуть вознестись к Нему, к Богу. И этим единственным является свободная мысль человека.
«Писал стихом», – сообщает поэт. И я вздыхаю: ещё не так давно стихом называли всего лишь одну стихотворную строчку, словно подчёркивая значимость каждой из них. Сейчас стихом называют всё стихотворение. Но я буду мыслить по старинке. И называть данное творение Терентия, которое начинается со слов «…я со звездой всю ночь проговорил…», не стихом, а стихами.
И поэт говорил с нею, звездой, именно стихами – на том особенном языке, что на земле доступен, наверное, только поэтам. Ведь истинная поэзия – это не что иное, как перевод с Божественного языка на человеческий. Не всякому стихотворцу это подвластно – писать о Несказанном… И вдруг ощутить, что у россыпей
