его. У нас, вы знаете, известно как, – кто неугоден, тот уж и безумен.
Она взяла чашечку с кофе, неспешно допила. Шарлемань тоже сделал глоточек.
– К счастью, у Фотия защитники нашлись. Да только с той поры пути в столицу для него закрыты.
(Иосиф Иванович внимал рассказчице с непреходящим интересом.)
– А вскорости, по предписанию митрополита, Фотий направился в бессрочное служение архимандритом в Новгородский монастырь. Туда же, в Юрьев, вслед за ним, скоро последовала и кузина.
– Так Анна Алексеевна теперь в монастыре?
– Душой и телом. Да и капиталами. Последние, конечно, принесли монастырю немало пользы. Что, несомненно, я приветствую. Но горестное несогласие между нами возникло о другом.
Она вздохнула.
– Как мать я, без сомнения, преступна. Однако, выполнить дочерний долг имею право. Прах моего отца нашел успокоение в Отраде; рядом, в семейном мавзолее, легли братья его. И получив Отраду по наследству, я приняла обязанность по сохранению покоя дорогих останков. Настойчивость графини Анны Алексеевны в их перепогребении при Юрьевом монастыре мне показалась непонятной. И неприемлемой. Так вот как раз тогда… Тогда архимандрит и посетил меня.
И Екатерина Владимировна рассказала, как преподобный Фотий, посетив её в Отраде, имел с ней долгую беседу, в которой выказал сердечность, мудрость и великое терпение. Одобрил отче и богоугодное строительство в имении. А после этого наставил и благословил её для совершения послушания.
– Святой отец призвал меня на путь паломничества по святым обителям. Подобный путь прошла до этого и Анна Алексеевна. Он сам составил для меня подробнейший маршрут.
«Надеюсь, ты получишь знак господень, – сказал он мне тогда. – А вместе с тем прощение – в раскаянии и через истовую веру.»
В ту же неделю, проводив его, я, с самым небольшим сопровождением, отправилась.
Примерно следуя пути, предписанному Фотием, она объехала старинные обители – и все они оставили отметины в её душе.
В конце пути, по настоянию архимандрита, паломница последовала на пароме по Селигеру на остров Столбный, в Нилову Пустынь – прославленный, богатый монастырь. Сопровождающий её имел с собой письмо от Фотия, для пустынского настоятеля, отца-игумена Герасима…
– Ещё с парома, что переправлял нас через озеро, я засмотрелась на колокола заглавного собора. Но привлекла меня не красота, не мощь, ни даже благолепость храма, а ощущение давно знакомого, навроде земляка.
Она задумалась:
– Как будто встреченный в Париже русский, с которым был когда-то коротко знаком.
Ещё на судне я узнала, что новый храм Богоявления Господня всего около месяца назад был освящён. И вот, ведомая предчувствием и верой, сойдя на берег, я направилась туда. Передо мной, подобно наваждению, возник Столичный петербургский храм…
Рассказчица на миг задумалась, прикрыв глаза. Потом резко встряхнула головой.
– То
