патагонец ниже среднего англичанина.
– Ну, насчет англичан я сомневаюсь, – презрительно поморщился майор. – Вот если бы он говорил о шотландцах, тогда было бы другое дело.
– Кэвендиш уверяет, что они крепкие и рослые люди, – продолжал Паганель. – Гаукинс называет их великанами. Лемер и Ван-Схоутен сообщают, что они одиннадцати футов ростом.
– Вот это свидетельства, достойные доверия, – сказал Гленарван.
– В такой же мере, как свидетельства Вуда, Нарборо и Фалькнера о том, что патагонцы – люди среднего роста. С другой стороны, Байрон, Ла-Жироде, Бугенвиль, Уэллс и Картре определяют их рост в шесть футов шесть дюймов, а д’Орбиньи, ученый, как будто бы лучше всех знающий эту страну, средним ростом патагонца считает пять футов четыре дюйма.
– Но как же определить, какое из этих противоречивых свидетельств – правда? – спросила Элен.
– Вы спрашиваете, где правда? – ответил Паганель. – Правда в том, что у патагонцев длинное туловище и короткие ноги. Все противоречия можно примирить, если признать, что патагонцы ростом в шесть футов, когда сидят, и в пять футов, когда стоят.
– Браво! Вот это остроумно сказано! – воскликнул Гленарван.
– Но это будет правдой в том случае, если они действительно существуют; если же это несуществующий народ, противоречия сами собой отпадают. Кстати сказать, друзья мои, Магелланов пролив великолепен и без патагонцев!
В это время «Дункан» огибал выступ полуострова Брунсвик. С обоих бортов яхты видны были великолепные панорамы. В семидесяти милях от мыса Грегори яхта оставила за штирбортом исправительную тюрьму Пунта-Арена. Чилийский флаг и шпиль колокольни мелькнули между деревьями и исчезли. Пролив извивался теперь между внушительного вида гранитными массивами. Подножия гор были скрыты в чаще густых лесов, а верхушки их, увенчанные шапками вечного снега, были окутаны пеленой облаков. На юго-западе поднималась на шесть с половиной тысяч футов вершина горы Тарн.
После долгих сумерек настала ночь; дневной свет медленно таял. Небо покрылось сверкающими звездами. Яркое созвездие Южного Креста указывало путь к южному полюсу.
Среди этой сияющей темноты, при свете звезд, заменяющих здесь маяки цивилизованных стран, яхта смело плыла вперед, пренебрегая возможностью переждать ночь на одной из удобных якорных стоянок, в изобилии встречающихся в Магеллановом проливе. Иногда верхушки ее мачт задевали за ветви буков, склонявшихся над водой с высокого берега; часто винт яхты будоражил спокойные воды в устьях больших рек, будя уток, гусей, куликов, чирков и все прочее пернатое население этих мест. Неожиданно из темноты выступили неясные очертания каменных глыб, производившие величественное и грандиозное впечатление. То были печальные развалины покинутой колонии, название которой так противоречит изобилию этих мест и богатству здешних лесов. «Дункан» проходил мимо порта Голода.
В это время «Дункан» огибал выступ полуострова Брунсвик. С обоих бортов яхты видны были великолепные панорамы.
Здесь
