Что оказалось самым удивительным, с заполненных студентами опросников полностью счищался весь энергетический след, поэтому отследить написавшего было невозможно. Мы заполнили анкеты, но между собой решили: вот и настал час перемен. А еще через пару недель были уволены два друга бывшего покойного ректора. Разумеется, их не вышвырнули на улицу просто так – организовали почетный выход на пенсию, сохранили должности консультантов. Но мы-то знали, что это результат проверки наших анкет, и возмущались лишь для проформы, ведь старички были хорошими учеными, но, увы, никудышными педагогами, и в должности консультантов приносили гораздо больше пользы.
А в остальном директор оказался весьма неплохим руководителем: ничего никому не пытался доказать и не лез туда, где все и без него отлично работало. В течение следующих месяцев наладилось расписание, исчезли здоровенные окна и перестановка пар посреди учебного дня. А в столовой наконец-то появились горячие обеды. Причем каждый студент имел право на бесплатное питание в течение дня, что было, понятное дело, далеко не лишним для тех, кто не мог покинуть здание Академии из-за занятий, а также для живущих в общежитии.
Не прошло и полгода, как волей-неволей о Джафаре Аркадьевиче заговорили в другом тоне и все реже вспоминали Аркадия Бессонова. Позже мы узнали, что наш директор окончил престижный факультет Национального экономического университета, прошел стажировку как управленец в Лондоне и экстерном, за два с половиной года, окончил нашу Академию по курсу нумерологии. Много о чем нам стало известно позднее. А тогда он был для нас загадкой.
Когда одного из студентов обвинили в умышленном жестоком отравлении, директор встал на его защиту и сумел-таки доказать, что зелье из комода студента похищено. А повесил на него это преступление сын одной крупной шишки дворянского происхождения, которого в наш вуз приняли больше по заслугам его отца, чем благодаря способностям. На допросе с «видящими» специалистами он, как говорится, раскололся и все рассказал.
На следующий день Джафару Аркадьевичу было предписано покинуть пост. Поговаривали, что увольнения Джафара Аркадьевича пожелал сам император, хотя официальных комментариев из дворца не поступало. Проступки студентов и работников Академии всегда карались намного строже, чем всех остальных граждан, поэтому официальной причиной назвали некомпетентность руководства, не сумевшего вовремя вычислить опасного преступника. Но, что удивительно, на защиту ненавистного поначалу директора встал весь коллектив и все студенты. И желавшие отставки Джафара Аркадьевича отступили.
Много позже – всего лишь год назад – я узнала, что именно он настоял, чтобы мне выдали диплом. Без этого вмешательства не видать бы мне заветной бумажки, как совести – фее. И средства на мой счет перевели после обучения тоже благодаря директору. Он про это не говорил. И я знаю, что не расскажет.
Джафар Аркадьевич, до сих пор
