сведения. Я легко могла сделать это даже в детстве. Но сейчас было пусто.
Я пробовала еще несколько раз. Но тщетно.
– Не выходит!
Я отпихнула от себя фото и закрыла лицо руками. Я знала, чувствовала, что не выйдет! Но почему же так больно снова это осознавать?
– Не вини себя, Кира. – Я поразилась тому, насколько низким и глубоким мог быть голос Азаэля. Он доносился до меня как будто издалека. – Ты сделала все, что смогла.
Прикосновение прохладных пальцев к щеке. И я осталась одна. По-настоящему одна. И впервые за долгое время почувствовала себя одиноко.
Мне захотелось позвонить Алёне, встретиться, посидеть где-нибудь, хотя бы просто поговорить… Я открыла глаза, чтобы найти телефон, и увидела, что на столе по-прежнему лежит фотография пропавшей девочки. Странно: неужели, забирая папку, он забыл о ней? Непохоже на него…
Я взяла фото, чтобы убрать его в шкаф. Но почему-то начала разглядывать миленькое, почти кукольное лицо. Почему она оказалась одна на площадке? Как могло произойти, что никто не заметил, как ее забрали? Кому вообще могло прийти в голову похищать детей?
…И оно навалилось, придавило к земле всей тяжестью, окружило со всех сторон. Но я знала, что с этим делать, и начала осторожно погружаться в это цепкое душное марево.
Иногда оно приходит легко, порой – тяжелее. Дыхание перехватывало, я тонула, но не пробовала плыть. Я знала, что нельзя пытаться контролировать Поток: будет только хуже.
Пустая площадка, след от иномарки в сухой пыли, позже затоптанный детьми… Я отчего-то знала, что это именно авто серебристого цвета. И пустая, открытая, добродушная ладонь, которую так хочется сжать и пойти следом. За ней. За той красивой тетей. Но почему я не помню ничего, кроме белого пушистого меха у нее на вороте? Всего на пять минуточек. А потом обратно.
Я сажусь в машину, потом иду пустыми длинными коридорами и снова попадаю в нее – в ту комнату из сна. И в ней все по-прежнему. Только колпак пустой…
– Нет бабочки… – внезапно произношу я и чувствую на своих щеках слезы.
А он рядом. Он глядит на меня из темного угла. Одинокий луч бледного солнца освещает его золотые волосы… И я чувствую на себе взгляд прозрачных голубых глаз. Изучающий, внимательный. В нем нет тепла, нет гнева. Нет эмоций.
– Будет тебе бабочка. – Его голос такой же бесцветный. Но я слышу, что он улыбается.
И больше я не вижу ничего. Темные полосы из углов бегут ко мне и подхватывают, унося прочь из комнаты. Тьма опрокидывает меня в спасительную пустоту. И я исчезаю, как тень под лучами солнца.
Я очнулась поздним утром. Луч солнца каким-то образом умудрился найти щель в задернутых плотно шторах и вовсю гулял по моему лицу, ослепляя непривычной яркостью. Я со стоном закрыла лицо ладонью и осознала, что так и лежу на полу в кухне. Видимо, после вчерашней попытки просмотра фото я так и не смогла вернуться в комнату,
