Келли. – Печати видимы отнюдь не всем, и вы об этом, должны, обязаны знать и помнить. В конце концов, от этого может зависеть ваша собственная жизнь.
Печати действительно видит далеко не каждый печатник или допустим магистр, особенно если их хорошенько замаскировали. Однако тут, в этом конкретном случае, Мария была целиком и полностью на стороне Адама Келли. Оплошность одного – это всегда или почти всегда ошибка другого, все взаимосвязано. В мире предостаточно мятежных печатников, которых что-либо не устроило в самой организации или в миропорядке! Кроме того, достаточно и тех, кого называют самородками или же искаженными. От последних бед, как правило, гораздо больше, чем от мятежников, и неосторожность может привести к весьма печальным последствиям.
Должно быть, Адам Келли видел куда больше, чем можно было предположить, потому как даже Мария не сразу заметила золотистые линии, струящиеся по всей комнате. Они пронизывали пространство и материи, складываясь в сложную геометрическую фигуру, но что странно, печать словно бы не была закончена. Возможно, тот, кто ее создавал, не успел ее закончить… или успел?
– Кто, черт возьми, вас сюда впустил? – слишком резко воскликнул старший печатник, так что Мария аж вздрогнула от неожиданности. – Бурьйин?! Николай Степанович? Какого дьявола здесь делают посторонние?!
– Мы не посторонние, Адам, – Кощин мягко улыбнулся завидев своего бывшего ученика, переступил порог комнаты. Он держал свою шляпу в руках, а вот зонт куда-то подевался. – Позвольте представить вам Мария надежду и опору третьего отдела – Адама Сэмюеля Келли. – Затем указав на девушку, Кощин мягко, с присущим ему почтением и мягкостью в голосе представил старшему печатнику свою спутницу: – Лапкина Мария Александровна, дипломированная выпускница Соболевского университета и моя протеже.
– Прошу… прощения, – печатник выглядел растерянным, но уж точно не раскаявшимся. – Очень приятно познакомиться.
– Сомневаюсь. – Мария, словно не заметив Келли и его напускного сожаления, прошла к центру комнаты, осмотрелась. Линии замысловатой печати были словно окутаны неким туманом, мороком, и чтобы увидеть ее полностью, потребовалось немало усилий.
– Довольно любопытно. – Кощин, так же изучавший печать, снова улыбнулся, но совсем не так, как обычно. В его глазах зажегся огонек неподдельного интереса ко всему происходящему. – Очень любопытно!
– Более чем, профессор, – добавил Келли, осторожно отступая на шаг назад.
– Мария Александровна, вы не могли бы оставить нас с Адамом наедине на некоторое время?
Девушка только кивнула в ответ, выбор у нее был небольшой. Или, вернее сказать, не было никакого вовсе. Она вышла вон из комнаты, а оставшись один на один с собой, достала тонкую длинную сигарету, закурила. Сизый ароматный дымок полупрозрачными облачками поплыл по коридору, проникая сквозь щели и дверные проемы в соседние комнаты. Ей на мгновение показалось, что все взгляды сосредоточены на ней одной.
