генетиком с именем, известным по многим публикациям в специальной и научно-популярной литературе, Эдуард Николаевич Гессер. Относительно непродолжительные сугубо рабочие контакты между завлабом и энергичным перспективным кандидатом наук привели к тому, что однажды в кабинете Эдуарда Николаевича между ними произошел вот такой заурядно начавшийся диалог:
– Здравствуйте, Эдуард Николаевич! Вы хотели меня видеть?
– Да, да… Проходите, присаживайтесь пожалуйста.
Вика направилась к одному из стульев у приставного стола.
– Нет, нет! Лучше вот сюда, пожалуйста – предупредил её завлаб, вставая со своего кресла, и показывая рукой на кожаный диван, шоколадного цвета на хромированных ножках. Кандидат наук присела на край дивана, поправила чёрную юбочку и, выражая готовность внимать речи уважаемого начальника и научного руководителя, произнесла:
– Слушаю Вас.
Выйдя из-за своего начальственного стола, Эдуард Николаевич остановился у его боковины и, отчего-то опираясь рукой о столешницу, продолжил диалог.
– Видите ли, Виктория Леонидовна… э-э-э…, хотите кофе?
– Спасибо, не откажусь.
Завлаб нажал кнопку связи с секретарём и попросил сделать две чашки кофе.
– Подозреваю, Вам Эдуард Николаевич интересно как проходит последний эксперимент?
– Да, собственно… э-э-э…
– Ну, пока всё идёт по плану. Никаких неожиданностей. Все мыши экспериментальной группы живы и вполне здоровы.
– Что, Вы сказали? Живы? Это славно, это просто замечательно! А, вот и кофе! Спасибо Валентина Сергеевна.
Несменяемая секретарь заведующего лабораторией, переходившая по наследству от предшественников на этой должности к их последователям со дня основания «НИИГиГ», вкатила в кабинет шефа стеклянный сервировочный столик с двумя чашками, кофейником, маленьким изящным молочником со сливками и вазочкой восточных сладостей. Довольно грациозно, несмотря на заметную полноту, переместила эту аппетитную инсталляцию к дивану и, не обронив ни слова, вышла.
– Так о чём же Вы всё-таки на самом деле хотели поговорить?
– Видите ли, дело в том, что… Наш с Вами эксперимент очень важен с точки зрения… Простите меня. Я, наверное, кажусь Вам странным, допускаю даже нелепым, возможно, Вы меня считаете и старым…
– Извините, Эдуард Николаевич, я не понимаю. Вы о чём?
– Дело в том, Виктория Леонидовна, что с тех пор, как Вы появились у нас в лаборатории… Знаете, я человек, для которого наука всегда была единственным смыслом жизни, вдруг понял своё заблуждение. После нашего с Вами знакомства я осознал, что раньше моё мировосприятие было плоским. А мир, в действительности, многомерен… Конечно же, этот кабинет, разумеется, не лучшее место для подобных объяснений, и вообще всё это можно рассматривать,
