как скажете, ваше сиятельство.
Граф любовался Агатой, не в силах отвести от нее глаз. Она пахла морозом, а лицо ее было свежим и ясным, словно весеннее утро. Алекс наклонился и, прижав девушку к груди, слегка коснулся губами ее волос. Его сердце опять упало… Или перестало биться?..
– Ваши волосы пахнут зимой… Маменька не знает, что вы здесь?
– Нет, она пошла на кухню.
– Ну, тогда посидите со мной.
– Мне страшно. Маменька рассердится, браниться станет.
– Отчего же она рассердится? Скажете, что книгу мне принесли. Пустяки все это. Главное, чтобы вы сами хотели быть здесь со мной.
Агата села на софу. Алекс снова взял ее за руку. Его сердце опять ухнуло вниз, и графу стало сладостно-жарко.
– Бывали ли вы когда-нибудь на ярмарке, Агатенька?
– Нет, никогда, ваше сиятельство.
– А скажите, вы и вправду меня ждали? – спрашивает граф, а сам руку ее гладит, да медленно так…
Щеки Агаты то бледнеют, то вспыхивают огнем.
– До чего же вы хороши! – восклицает Алекс. – Вы сами не знаете насколько!
Александр Николаевич гонит от себя грешные мысли, но они его не покидают, обжигают огнем, словно он впервые оказался наедине с женщиной…
– Отчего вы дрожите, дитя мое?
– Мне страшно.
– Все будет хорошо, вот увидите!
– Все равно страшно, ваше сиятельство.
– Простите… О чем я говорил-то?
– О ярмарке, ваше сиятельство… Я пойду, Александр Николаевич, а то маменька хватится. Неудобно будет.
– Ладно… Ступайте! – Граф сжал ее узкую с длинными пальцами руку. – За ужином я поговорю с Анной Ивановной.
Агата была счастлива. Случилось то, о чем она мечтала. Граф приехал к ним и оказывает ей знаки внимания. Неужели все это на самом деле, по-настоящему, по-взрослому? Девушке очень хотелось рассказать об этом Терезе, но было совершенно некогда. Агата надела строгое платье с белым пояском, которое подчеркивало ее идеальную фигуру и открывало шею. Волосы она повязала белой лентой.
До ужина Александр Николаевич пролежал в кровати, пуская в потолок кольца табачного дыма и думая о том, что же со всем этим делать? Если он не последний подлец, то портить жизнь девочке не будет. А если все-таки подлец?
Подлецом ему быть не хотелось… «Все утрясется как-нибудь, само собой. Полюбуюсь ее красотой и уеду. Не жениться же на ней, в конце концов!»
К ужину Алекс уже решил, что на такой красавице можно и жениться, если у него хватит силы воли, чтобы справиться с maman. Совершенно очевидно, что она будет против.
Вскоре его сиятельство пригласили отужинать. Ему подали щи и паровую стерлядь с овощами. Граф попросил вина. В углу ужинали Анна и ее дочери. Горничная Нюра разносила блюда постояльцам. Были заняты еще два стола. Тереза перехватывала взгляды влюбленных и все понимала без слов.
– Что же ты, Агатенька, опять ничего не ешь? – беспокоилась Анна.
