сказал Муса-Гаджи, приторачивая оружие убитого охотника к седлу своего коня. – А мне нужно возвращаться.
Муса-Гаджи вскочил на коня и тронулся в обратный путь. Ширали сел на своего и направился вслед за Мусой-Гаджи.
– Я вам пригожусь, – обещал Ширали. – У Ибрагим-хана много войска, но люди воюют не за него.
– Тогда что им здесь надо? – не оборачиваясь, спросил Муса-Гаджи.
– Кто ради добычи воюет, а кто из страха, – отвечал Ширали. – Гвардия и та из наемников. Шах платит им хорошее жалование.
– Мы тебе платить не будем, – предупредил Муса-Гаджи. – И нам никто не платит. Мы бьемся за свою родину.
– А я буду воевать за свою, – сказал Ширали. – Вместе с вами.
– А твоя семья? – напомнил Муса-Гаджи.
– Семья?.. – будто очнулся Ширали.
– Что с ней будет, если ты перейдешь к нам? Если тебя не найдут ни убитым, ни раненым?
– Тогда от моей семьи ничего не останется, – с болью в голосе ответил Ширали.
– Возвращайся в лагерь, – сказал Муса-Гаджи, обернувшись к Ширали.
– Ты сохранил мне жизнь, теперь я твой должник…
– Я тебя пощадил по своей воле, – сказал Муса-Гаджи. – А что с тобой сделают джарцы, многие из которых потеряли свои семьи из-за таких, как ты,
– одному Аллаху известно.
– Что же мне делать? – растерянно спрашивал Ширали.
– То, что подскажет твоя совесть, – сказал Муса-Гаджи. – Но если я, Муса-Гаджи из Андалала, встречу тебя в бою – берегись!
– Я не стану драться с врагами шаха и его брата, – пообещал Ширали.
– Тогда подумай, как помочь тем, кто будет драться с каджарами, – сказал Муса-Гаджи.
Он привязал уздечку коня убитого охотника к своему седлу и поскакал прочь.
– А хану скажи, что не ты меня упустил, а что меня растерзали леопарды, – кричал он, удаляясь. – Как и того, что был с тобой. Пусть Ибрагим придет посмотрит, если не боится.
Проводив взглядом Мусу-Гаджи, Ширали собрал оружие и нехотя двинулся к ханскому лагерю.
Когда Ибрагим-хану доложили о случившемся, он пришел в ярость. Ширали получил сто ударов палкой и был сослан чистить ханские конюшни.
Мучимый желанием наказать всех и вся, Ибрагим-хан велел готовиться к выступлению на Джар и Дагестан. Но оказалось, что перейти Куру невозможно – слишком тяжелы были пушки, громоздок обоз, и даже закованная в латы кавалерия тонула в мутных водах широкой реки. Тогда было приказано строить крепкий мост, а пока были посланы курьеры поторопить войска, тянувшиеся к ставке Ибрагим-хана из Грузии, Карабаха и других провинций.
Глава 16
Чупалав не находил себе места. Пошел уже второй день, а Муса-Гаджи не возвращался. Чупалав тяжело вздыхал, представляя, что скажут люди, когда узнают, что следом за Мусой-Гаджи пропал и он сам. Но выбирать не приходилось. Чупалав как следует вооружился и пошел седлать
