из лука, – начала беседу миссис Эрроупойнт, после обеда подойдя к Гвендолин в гостиной. – Кэтрин обрадуется такой разносторонней соседке.
Эти слова, произнесенные негромким мелодичным голосом, прозвучали бы самым благожелательным комплиментом, однако сказанные резким, непомерно громким тоном показались Гвендолин унизительно покровительственными, и она игриво ответила:
– Напротив, я считаю, что это мне необыкновенно повезло. Мисс Эрроупойнт сможет объяснить, что такое хорошая музыка. Я готова поступить к ней в ученицы. Слышала, что она хороший исполнитель.
– Кэтрин, несомненно, обладает прекрасными музыкальными способностями. Сейчас у нас живет первоклассный музыкант герр Клезмер; возможно, его произведения вам известны. Я вам его представлю. Полагаю, вы поете. Кэтрин играет на трех инструментах, но не поет. Надеюсь, вы порадуете нас своим искусством. Говорят, вы настоящая певица.
– О нет! «Мастерство ничтожно, однако стремление велико», как заметил Мефистофель.
– Ах, вы с легкостью цитируете Гёте! В наши дни молодые леди так глубоко образованны. Полагаю, вы уже прочитали все на свете.
– Нет, далеко не все. Буду рада, если посоветуете, что следует прочитать. Я просмотрела книги, хранящиеся в библиотеке Оффендина, но не нашла ничего интересного. Страницы слиплись и пахнут плесенью. Я хочу писать книги для собственного развлечения, как это делаете вы! До чего же, должно быть, приятно создавать сюжет по собственному вкусу, вместо того чтобы читать чужие сочинения! Книги домашнего изготовления, очевидно, кажутся особенно милыми.
Сатирический оттенок последних слов заставил миссис Эрроупойнт внимательно посмотреть на юную гостью, однако Гвендолин по-девичьи невинно воскликнула:
– Ради собственной книги я готова отдать все, что угодно!
– Так что же мешает вам писать? – ободряюще произнесла миссис Эрроупойнт. – Надо просто начать, как это сделала я. Перо, чернила и бумага найдутся в каждом доме. Я с удовольствием пришлю вам все мои сочинения.
– Спасибо. Буду очень рада прочитать ваши книги. Знакомство с автором должно помогать пониманию их замыслов: во всяком случае, легче определить, какие части смешны, а какие серьезны. Боюсь, часто я смеюсь не там, где нужно. – Здесь Гвендолин осознала опасность и поспешила добавить: – У Шекспира и других великих писателей никогда не поймешь, что сказано в шутку, а что всерьез. Но мне всегда хочется знать больше, чем написано в книгах.
– Если вас заинтересуют мои сочинения, могу предложить их в рукописном виде, – заявила миссис Эрроупойнт. – Думаю, что рано или поздно я опубликую эти вещи: друзья убеждают меня это сделать, а упрямиться нехорошо. Вот, например, моего «Тассо»[5] – можно было бы сделать в два раза толще.
– Я без ума от Тассо, – уместно вставила Гвендолин.
– Что
Тассо Торквато (1544–1595) – итальянский поэт Возрождения и барокко.
