style="font-size:15px;"> Трудно было отрицать, что неудача кузена пришлась весьма кстати, поскольку позволила лорду Брэкеншо проводить мисс Харлет домой, однако сейчас, глядя на племянницу, мистер Гаскойн подчеркнуто строго произнес:
– Что же, для тебя приключение закончилось значительно удачнее, чем для Рекса.
– Да, приходится признать, что ему выпало ужасное испытание. Вы не научили Примроза прыгать через живые изгороди, дядя, – заметила Гвендолин без тени тревоги во взгляде и в голосе.
– Рекс упал, – лаконично сообщил мистер Гаскойн, не сводя глаз с Гвендолин.
– О господи! Я так и знала! – в тот же миг в ужасе выдохнула миссис Дэвилоу.
– Ах, бедняга! Надеюсь, он не пострадал? – воскликнула Гвендолин с той долей сочувствия, которую ликующие смертные пытаются изобразить, в то время как сердце стремительно стучит от радости.
– Насколько мне известно, вывихнул плечо и набил синяков, – продолжил мистер Гаскойн и снова ненадолго умолк, продолжая наблюдать за племянницей. Гвендолин ничуть не изменилась в лице, лишь слегка сдвинула брови, и повторила:
– Ах, бедняга! Значит, ничего серьезного?
Мистер Гаскойн уже выяснил все, что хотел, но для пущей уверенности продолжил рассказ:
– Неподалеку оказался какой-то кузнец – не из моих прихожан. Он проявил завидную сноровку и ловко вернул плечо на место. Так что, судя по всему, пострадали главным образом мы с Примрозом. У коня на мелкие кусочки разбито колено: угодил в ямку и сбросил Рекса через голову.
Услышав, что плечо Рекса уже удачно вправлено, Гвендолин прогнала с лица слабое подобие тревоги, а при последних словах дяди очаровательно рассмеялась.
– Очень мило со стороны молодой леди смеяться над чужой бедой, – проговорил мистер Гаскойн с осуждением, хотя в душе был рад, что Гвендолин не выказала волнения за судьбу сына.
– Умоляю, дядюшка, простите. Теперь, когда Рекс в безопасности, так забавно представлять, как они с Примрозом кувыркались на тропинке. Отличная карикатура на погоню!
Гвендолин гордилась своей способностью смеяться там, где другие нашли бы лишь повод для сочувственных вздохов и серьезных рассуждений. В самом деле, смех настолько подчеркивал ее красоту, что окружающие с готовностью разделяли ее мнение. В этот миг у мистера Гаскойна даже мелькнула мысль, что не стоит удивляться влюбленности мальчика в эту молодую колдунью.
– Как ты можешь смеяться над вывихнутым плечом, дитя? – возмутилась миссис Дэвилоу, все еще пребывая во власти мучительной тревоги. – Жалею, что мы вообще разрешили тебе сесть на лошадь. – Она мрачно посмотрела на мистера Гаскойна и уверенно кивнула. – Скоро сами убедитесь, как опасно мы ошиблись. По крайней мере, ошиблась я, поддержав просьбу дочери.
– В самом деле, Гвендолин, – обратился мистер Гаскойн тем рассудительным тоном, которым обычно разговаривают с человеком,
