приходил сюда.
– Каким образом он мог войти?
– Не знаю, но кто-то приходил, пока меня не было… Постойте-ка, здесь, на полу, лежал маленький кинжал, стальной… И потом, на столе был платок, весь в крови… А теперь ничего этого нет… Все унесли… Навели порядок…
– Но кто?
– Убийца!
– Но ведь все двери были заперты, когда мы пришли.
– Значит, он оставался в доме.
– В таком случае он и сейчас, должно быть, здесь, вы же от ворот далеко не уходили.
Слуга подумал и медленно произнес:
– В самом деле… в самом деле… я не уходил… и все-таки…
– Послушайте, кого последнего вы видели подле барона?
– Мадемуазель Антуанетту, компаньонку.
– Что с ней сталось?
– Как мне показалось, постель ее даже не была разобрана, она, должно быть, воспользовалась отсутствием сестры Августы, чтобы тоже уйти. Это меня не очень-то удивляет, она хороша собой… молода…
– Но как она могла выйти?
– Через дверь.
– Вы же закрыли ее на задвижку и навесили цепь!
– Это было гораздо позже! К этому времени она, верно, уже ушла из особняка.
– А преступление свершилось уже после ее ухода?
– Естественно.
Дом обыскали сверху донизу, облазили подвалы и чердаки, но убийца сбежал. Как? И в какой момент? Он ли сам или его соучастник вернулся на место преступления и убрал все, что могло его скомпрометировать? Все эти вопросы предстояло решить правосудию.
В семь часов прибыл медицинский эксперт, в восемь – шеф Сюрте. Потом настала очередь прокурора Республики и следователя. Еще в особняке толпились полицейские, инспекторы, журналисты, племянник барона д’Отрека и другие члены его семейства.
Повсюду шел обыск, изучали положение трупа по тому, как его описал Шарль, допросили, как только она появилась, сестру Августу. Обнаружить ничего не удалось. Больше всего сестру Августу поразило исчезновение Антуанетты Бреа. Она наняла эту девушку двенадцать дней назад, поверив ее блестящему аттестату, и отказывалась даже подумать, что она могла бросить больного, которого ей доверили, и сбежала одна среди ночи.
– И в этом случае, – поддержал ее следователь, – она бы уже вернулась сюда. Перед нами все тот же вопрос: что с ней произошло?
– По-моему, – сказал Шарль, – она была похищена убийцей.
Гипотеза эта была приемлемой и довольно логичной. Однако шеф Сюрте возразил:
– Похищена? Но, клянусь честью, это совершенно невероятно.
– Не только невероятно, – сказал кто-то, – но находится в полном противоречии с фактами, с результатами следствия, короче, с самой очевидностью.
Голос был грубый, с резким акцентом, и никто не удивился, узнав Ганимара. Впрочем, только ему одному прощалась эта кавалерийская манера так высказывать свое мнение.
– Надо
