style="font-size:15px;"> Мы переступили через порог. За нами с глухим стуком закрылась деревянная дверь, покрытая металлическими листами с массивными заклёпками. Стены холла были толстыми. Внутри помещения было очень тесно – из средневековых соображений экономии места и строительных материалов.
Администратор гостиницы увидела нас и быстро свернула бумаги, в которых что-то старательно писала. Краем глаза я увидела, что она заполняла нечто похожее на рабочую тетрадь для изучающих иностранные языки. Девушка в крупных очках в чёрной оправе приветливо улыбнулась, бодро поздоровалась и поздравила с прибытием. Она зарегистрировала нас, отдала ключи и указала на винтовую лестницу в конце короткого коридора.
В комнате было холодно. Тепло и сухость в жилищах зимой были не в почёте у европейцев. В их образ жизни с большим успехом входили абонементы в спортивные залы, качественные витамины и высококлассный инвентарь для активного досуга. Деньги на эти покупки они экономили, очевидно, на отоплении. Поэтому я всегда с особой бережливостью относилась ко всем тёплым пижамам, лежащим сейчас в камере хранения в Хельсинки.
Окна были большими. Деревянные рамы высотой почти в мой полный рост тоже не экономили тепло. Я могла бы встать на низкий подоконник и дотянуться до верхней части оконной ниши, если бы сделала короткий шаг.
Пройдясь по комнате, я почувствовала себя героиней фильма «Девушка из Дании». Мне представлялись старинные кожаные, почему-то датские, полусапожки на моих ногах, широкая длинная юбка и передник с вышивкой, а на руках – митенки из овечьей шерсти. К ужину я подала бы бутерброды из мягкого козьего сыра с варёной свининой, залив всё взбитым сырым желтком. Знакомства с городами открывают в нас новые личности.
Следующим утром мы с молодым человеком спустились к завтраку уже почти к его завершению. Комната для приёмов пищи находилась не на жилом этаже – ниже. Из того самого маленького каменного холла в неё вели четыре высокие ступени. Они деревянно поскрипывающие в такт неспешным сонным шагам.
Я выглянула в окно столовой. Гостевой дом «T» по улице Olevimägi располагался на вершине пригорка, отчего находящему внутри наблюдателю казалось, что за окном был обрыв. Вид открывался очаровательный – на внутренний средневековый дворик, который, будто сползал вниз и тащил за собой улицы с непривычными названиями к морскому берегу. У окна стоял рояль с гладкой белой салфеткой на крышке, а на нём граммофон – деревянная коробочка с длинной серебристой трубой, напоминающей цветок душистого табака Nicotiana suaveolens.
В столовой под ногами по-стариковски ворчал дубовый паркет (говорят, рай для мышей). Выложенные ёлочкой половицы покрывал непрозрачный лак цвета пятен на руках и висках неторопливых пенсионеров, гуляющих вдоль стен Старого города. Коричнево-кофейный, одним словом. Левый угол напротив входа уже несколько столетий занимала печь – радушная хозяйка, некогда согревавшая обитателей дома. Буро-коричневый кафель отделки частей печного корпуса выглядел ухоженным. Сколы на нём были умело
