расположенного в сотне километров, за холмами в междуречье, и посылал ответные поздравления родным и друзьям.
До самого торжества оставалось еще дня два, но все были чем-то заняты и озабочены. Галина, хозяйка метеостанции, хлопотала на кухне, и оттуда доносились ароматы домашних снадобий. Для немногочисленных местных охотников-аборигенов метеостанция была важным жизненным пунктом в этой таежной сибирской глухомани. Здесь имелся небольшой продовольственный склад-магазинчик, и Новый год можно было встречать скромно и вполне сносно. Вдруг ко мне в балок прибегает охотник-эвенк Юкань:
– Хади быстро на радио, тебя Николай зовет…
Мы вышли из дома и узкой заснеженной тропинкой пошли на пригорок, где от мачты к мачте были растянуты антенны метеостанции. С нескрываемым интересом вхожу в радиорубку метеоролога.
– Возьми трубку. Тебя база вызывает, – говорит Николай, не снимая наушники и не отрываясь от ключа морзянки, передавая при этом очередную метеосводку…
– Да, я слушаю, – и пытаюсь сквозь шум, треск, сторонние голоса эфира, сквозь назойливое пиликание разноголосых морзянок узнать еле слышный голос говорящего.
– Это Володя Ковалевский, – слышу в трубке, – прилетел из Москвы по заданию журнала, да вот из-за непогоды застрял на этой базе, придется здесь Новый год встречать. А тут мне сказали, что ты на «Стороже» находишься…
Пошли сильные помехи, и радиосвязь совсем пропала. Я, конечно же, сразу узнал голос моего друга, журналиста и писателя, объехавшего с творческим блокнотом Сибирь и Дальний Восток. Давненько мы с ним не виделись, а тут такая встреча, да еще под Новый год! Он там, в ста километрах на базе, а я тут, на таежке, – мы совсем рядом. В радостно-взбудораженном состоянии бегу к эвенку Юканю. Живет он в поселке Кочевом, а сюда приезжает охотиться на своем промысловом участке.
У него хорошая упряжка из десяти крепких ездовых собак. Добрый, приветливый эвенк усадил меня за стол, налил горячего душистого индийского чая, придвинул чашку с сухариками, открытую банку со сгущенным молоком и повел напевную, неторопливую речь с этническим оттенком:
– Завтра, если рано утром поедешь, ночью будешь база. Тока хади не сопка, а речка езжай. Собачка дорогу знает, шибко быстро сама домой бежит…
Еще затемно с утра, когда звезды ярко мерцали на сибирском морозном небе, собачки-лайки уже готовы были в дорогу и, с нетерпением поскуливая, ждали команды «вперед». Мне эвенк Юкань дал только восемь собак. У него было два вожака в упряжке. Одного ведущего и его пару он оставил. Опытный каюр предусмотрителен: если со мной что неладное в дороге случится, то второй вожак обязательно разыщет упряжку и человека – так они обучены. Эти бесстрашные эвенкийские собаки не знают усталости, неприхотливые, легко переносят недостаток пищи и приспособлены к работе в свирепые морозы Сибири. Юкань еще раз проверил алыки (упряжь) на собаках, их крепления к потягу и дал последние наставления в дорогу.
