бачок сверху. А потом забери под раковиной ведро с грязной водой и вылей в выгребную яму, если не желаешь, чтобы нечистоты растеклись по всему полу. Хочешь после туалета вымыть руки – пожалуйста, уличный умывальник тоже есть, но опять же, нужно сперва натаскать в него воды. Ещё был летний душ. Огромный бачок с водой над кабинкой, прогреваемый на солнце. Ну и старая покосившаяся баня. Летом в жару ещё можно было пожить таким диким способом, но как прабабушка выживала зимой?
Аська принялась драить окна, а я таскала воду. Здорово, что в доме было два входа: один парадный – через сени, крыльцо и на улицу; а второй из кухни сразу в огород. Не нужно было кругом обходить. Потом протерла пол на кухне, в коридоре и на крыльце. Уже домывая последние ступеньки, я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и мне стало не по себе.
Обернувшись, я увидела за забором со стороны улицы некрасивую угловатую девушку примерно моего возраста. У неё были близко посажены глаза и крупный подбородок. Волнистые волосы соломенного цвета торчали из растрепанной косы. Встретившись со мной взглядом, она нисколько не смутилась.
– Нужно молоко? – спросила она.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Хорошее молоко, сегодняшнее, охлажденное, – затараторила она.
– Ты молоко продаешь? – из-за двери показалась Аська.
– Ага, – кивнула девушка. – Купите, пожалуйста. Я несла до Иванюшиных, но их дома не оказалась. Соседка сказала, что они уехали до завтра. А я тут при чем? Мне от матери влетит. А я разве виноватая, что они уехали? Нисколько не виноватая. Иду обратно и смотрю – во дворе покойной бабы Глаши машина стоит. Ну, думаю, видать наследнички понаехали. То есть вы. Наверное, молока захотят. Купите? У меня двухлитровая банка.
– Мы купим, – согласилась Аська.
– Только перелейте в свою банку, а мне мою отдайте, а то мать ругаться будет, – сказала девушка, поднимая над забором корзинку с банкой. На стеклянном боку виднелась приклеенная полоска малярного скотча, на которой печатными буквами было выведено: «Иванюшины».
– Вон калитка, – указала Аська, – входи.
Девушка испуганно оглянулась по сторонам и нерешительно толкнула калитку.
– Мне мать не разрешает по чужим дворам шататься, – объяснила она, подходя ближе и ставя корзинку на крыльцо. – Двести рублей.
И сконфуженно стала трепать подол своего короткого застиранного светло-розового платья.
– Идем в дом, – сказала Аська, – ещё надо поискать, куда молоко перелить. Как тебя хоть зовут?
– Зойка, – ответила девушка, беря корзинку.
– А меня Ася.
– А я Анатоль, – добавила я, выливая грязную воду в траву.
– Чудно, – хмыкнула Зойка, – как нашего соседа. У вас городских свои причуды. Говорят, – тут она понизила голос почти до шепота, – что в городе сейчас пошла такая мода – парни на парнях женятся.
Мы переглянулись.
– Смешно, правда? – захихикала Зойка.
– Нормальное
