должен вспомнить? Мы только сегодня познакомились. Я о нём слышал от моей судьбы не раз, но он обо мне уж точно не знал. И точно ничего такого, что я мог бы вспомнить, между нами не было. Да уж! Чего только не наговорят спьяну люди… Но голос! Меня смутил его вполне трезвый голос и глубоко осмысленный взгляд. Да и знакомое ощущение того, что я соприкоснулся с чем-то сокровенным привело меня в смятение окончательно. Может быть, вы испытывали это странное и необъяснимое чувство, внезапно накатывающее на вас, когда, к примеру, вы оказывались у старинной башни, полуразваленной стены крепости, возле спуска в подземелье замка? У меня это чувство чего-то значимого, таинственного и в то же время, родного и близкого, но давно утраченного, всегда возникало возле храма Казанской Божьей матери в Астрахани. Когда я проходил мимо него, то каждый раз ощущал это невероятное… нет, это даже чувством нельзя назвать. Состояние? Возможно, и состояние, или стояние рядом с чем-то таким, что для тебя настолько важное, настолько необходимое, но неуловимое. Отчего тебя и охватывает великая радость и великая печаль одновременно. Вот это знакомое мне чувство смутило меня больше всего.
– Давно это было, – продолжил свой рассказ именинник. – Тридцать лет уж прошло. День в день. В тот вечер мы выехали на побережье. Я со своей семьёй. И два моих брата со своими домочадцами. А собрал нас всех младший. В тот день мы решили на природе отпраздновать рождение его сына. Увязался с нами ещё один дед. Я его видел впервые. Откуда он, не скажу. То ли сосед, то ли какой-то знакомый брата. Рыбки захотел половить. Вот брат и взял его. Не успели мы даже расположиться, он начал всех теребить. Пойдём да пойдём в море. А какое море может быть, когда лагерь поставить надо.
Но вот установили мы палатки. Это сейчас у меня трейлер удобный! С печкой, холодильником. Смолоду люблю выехать на взморье да побыть с мыслями наедине. Ничего так не меня так не упорядочивает, как море. А тогда мы с палатками выезжали. Два-три раза в год. Женщины стали ужином заниматься.
Смотрю я, сидит дед одиноко в сторонке. Неловко мне стало. Мы тут одна большая семья, а он какой-то неприкаянный. Лишний, что ли. И какой-то он печальный был. Уставился в одну точку. Жалко мне его стало. Прожил жизнь человек долгую, и никого рядом с ним нет, как мне показалось тогда. Подхожу я к нему и говорю:
– Ладно, дед, давай в море сходим. Часок-другой порыбачим до ужина.
Оживился он, вскочил на ноги. Благодарить меня стал. Засуетился. Кинулся снасти собирать. Я же подошёл к супруге и говорю, что на часок-другой с дедом в море выйду. Она без восторга слова мои приняла. Куда, мол, на ночь глядя. Но потом успокоилась. Ночи-то в это время светлые. Солнце к полуночи только садится. А время и восьми вечера не было. Говорит мне, чтобы жилет спасательный взял. Без него не пустит!
Не стал я ей перечить. Хотя и не очень удобная эта штука – рыбу в жилете удить. Другой раз бы наотрез отказал. Но тут будто кто мне на ухо шепнул: «Не перечь!» В общем, нацепил я на себя жилет этот. А дед уже в лодке дожидается, поторапливает. Будто на пропасть
