в этом хлеву мне пиры пировать,Пусть лучше в меня злобный выстрелит
кровник,
Чем в этом хлеву мне чаи распивать!
Как только я встал, подбежал ко мне сразу
Хозяин: «Скажи мне, хорош ли прием?»
«В глаза не хвалю, чтобы не было сглазу,
Но соли – обилие в супе твоем.
Я жил в городах, посещал я деревни,
Меня и на празднества звали не раз, —
Нигде я не видел подобной харчевни,
Нигде так живот не набил, как сейчас.
Мне чай подавали в стаканах стеклянных,
А ты, молодец, подаешь в деревянных.
В тарелке друзья подавали мне суп,
Ты – в глиняной кружке: не так ты уж глуп!
Бывает и мясо в тарелке, я знаю, —
Увы, позвонками твой суп знаменит!
Везде предлагали мне сахару к чаю, —
Ты думаешь: сладость мне вред причинит.
И правильно: разве на праздник пришли
мы?
Не любо – не ешь, возвращайся назад!
Не свадьбу же сын твой справляет
любимый, —
Кому не по нраву, пусть дома едят!»
Я выйти решил, но хозяин и слуги
Вскричали: «Плати нам за суп и за чай!»
Едва только двери открыл я в испуге —
Схватили за шиворот: «Деньги давай!»
Затылок тогда почесал я, признаться,
Хотя не чесалось в затылке ничуть.
С последней копейкой пришлось мне
расстаться…
Эх, брюхо вспороть бы и пищу вернуть!
Не денег мне жаль, – мне обидно и горько,
Что в горле застряла хозяйская корка;
Не злюсь я на бедность – давно к ней
привык, —
Мне жаль, что от супа – в ожогах язык!
К чему мне богатство, добытое всюду,
Где подлость царит, где неволя тяжка?
Завидовать мелкой душонке не буду,
Что нагло жиреет за счет бедняка.
Дибир и хомяк
Жена говорит: «Мне обидно до боли, —
Хомяк обглодал наше скудное поле.
Как стал ты дибиром, прошел целый год,
А что ты имеешь?.. Погиб твой доход!»
Мой волос поднялся под старой папахой,
Но выйти на поле решил я без страха.
Схватился за палку, достал я кинжал,
На случай – хозяйство семье завещал.
Сказал я жене: «Жди большого событья.
Хочу с хомяком в поединок вступить я.
Он мне надоел. Отплачу я с лихвой.
«Иль смерть, иль победа!» – мой клич боевой».
Пришел на участок – и стало мне больно.
Едва я взглянул, засвистел я невольно:
Ни зернышка не было, ни колоска —
Все стало добычей врага-хомяка.
Д и б и р
Меня аульчане избрали дибиром,
Меня почитать поклялись целым миром,
Тебя ли кормить обязался народ, —
Зачем же себе ты присвоил доход?
Не ты мусульман просвещаешь молитвой,
Зачем же ты срезал колосья, как бритвой?
Не ты с минарета вопил и орал, —
Зачем же
