характер! Пусть завучем пока трудится! – отметая возражения, твёрдо сказал Калюжный.
В этом, пожалуй, Светлана согласится с ним. Как она могла предложить кандидатуру Евгении Львовны в качестве директора, не подумав о последствиях? Стань та директором, никому не будет продыху от её деспотизма, и, в первую очередь, самой Светлане! Она хорошо знала всю подноготную завуча, так как училась с ней в одном классе, сидела за одной партой; правда, дружбу их вряд ли можно было назвать искренней. Верховодила в их дуэте Моркина, и, учитывая покладистость Светы, её готовность помогать людям, Женя же и извлекала выгоду из их приятельских отношений. Гордая, заносчивая, она загружала Светлану своими проблемами. Пока та бегала, хлопоча по поводу её дел, или советовала, как поступить, все было хорошо, но стоило ей заикнуться о своих затруднениях, Моркина равнодушно перебивала и уводила разговор в сторону.
Когда девушки после окончания школы поступили в институт, всё осталось без изменения. Однажды Евгения навязала Светлане очередное поручение – попросить студенток иняза, проживающих с Луговой в комнате общежития, перевести для неё довольно большой текст с немецкого на русский. Однако «немки» явно не горели желанием загружать себя, тратить свободное время на кого-то – лучше лишний раз на танцы сбегать! И лишь после намёка о вознаграждении они согласились это сделать. Когда Светлана сказала Моркиной, что неплохо бы в благодарность купить девчатам коробку конфет с шампанским, та, бросив на неё подозрительный, искоса взгляд, фыркнула и возмутилась: «Ещё чего? Обойдутся!» Уж не думает ли она, что Света требует плату за свои хлопоты? Несмотря на скромные финансовые возможности, расплачиваться за оказанную услугу ей, обескураженной, пришлось самой. В очередной раз убедившись, что подруга детства использует, да ещё и подставляет её, и окончательно разочаровавшись в ней, Луговая дала себе слово держаться от неё подальше. Но судьба распорядилась так, что после института они попали в одну школу – чего боишься, то и случается чаще всего.
Евгения Львовна вскоре выбилась в завучи. Добиваясь превосходства и услужливости Луговой, при каждом удобном случае подчёркивала, что она выше по должности, особенно когда дело касалось приобретения дефицитной модной одежды через Светланиного мужа-дальнобойщика, ездившего по городам страны. Если вещь не нравилась завучу, норовила отказаться от неё. Подчинённой стоило немалых трудов перепродать или самой носить то, что не пришлось по вкусу Моркиной. Благодарности Евгения Львовна не помнила, готовая в любой момент унизить и уязвить Луговую в присутствии коллег – цеплялась и придиралась по мелочам. После посещения урока литературы заявила во всеуслышание, что Светлана Марковна привязана к конспекту. В другой раз, как сейчас помнит она, был урок по теме: «Лирика Пушкина». Светлана анализировала стихотворение «Бесы», и сама была в восторге от своего удачного дебюта. Просмотрев её записи, завуч пробурчала, что в конспекте одно, а на уроке – другое, нестыковка. У Моркиной за импровизацию было принято ругать – творчество
