бивала. Этого ей было недостаточно. Эта напасть заставляла умерших возвращаться в этот мир чудовищами, у которых была лишь одна цель. Убивать и заражать тех, кто каким-то чудом сумел выжить.
К таким счастливчикам, хотя это как посмотреть, относился Рэнди Грейсон, его совсем ещё крошечная дочь Джулия и любимый сын Кларк, ради которого Рэнди и сам был готов стать чудовищем, во всех возможных смыслах, лишь бы защитить его. От чего и кого угодно.
Ведь в изменившемся, рухнувшем мире, будто бы в насмешку от бога или вселенной, именно люди представляли друг для друга самую большую угрозу. Именно люди являлись самыми опасными чудовищами.
Именно таким монстром ощущал себя и сидевший у костра Кларк, всё ещё ощущая на своих руках кровь своей первой жертвы: человека, которого он убил несколько часов назад. Наблюдая за безмятежно посапывающей сестрёнкой на руках у отца, Кларк всё больше ощущал, что это не они живут во тьме, во мраке. Это тьма уже давно и надёжно поселилась в каждом из них. И в нём – тоже.
– Кларк… Это была самозащита, – казалось, отец всегда знал наверняка, что у Кларка в мыслях или на сердце. И эта связь была одним из немногих вещей, которые придавали Кларку выживать в этом отвратительном мире и дальше.
– Ты когда-нибудь думал о будущем без мертвецов? О будущем, где останутся лишь дети, выросшие в таких вот условиях? Будущем, где вас, взрослых, уже не будет. Где взрослыми будем мы: такие, как я… Когда-нибудь… – Кларк сглотнул очередной ком в горле, – тебя не станет, а я… В тебе есть свет, который ты можешь передать Джули.. А я… Иногда кажется, что у меня внутри так много тьмы, так бесконечно много…
– Кларк… Кларк, послушай меня, – громко и обеспокоенно зашептал отец, поглядывая на спящую дочку, – тебе просто приходилось делать много вещей, которые ты был делать не должен. Только не в твоём возрасте. И мне жаль, что тебе пришлось так быстро повзрослеть… – при этих словах в глазах отца стояло бесконечное желание изменить хоть что-то, – Возможно сейчас тебе и кажется, что в жизни нет смысла… Возможно, ты действительно чувствуешь пустоту, которую наполняет тьма. Но поверь, однажды ты встретишь человека, который сможет эту пустоту заполнить. Человека, который принесёт смысл и прогонит тьму. Верь мне, Кларк. Так и случится.
И тот промозглый поздний вечер слова отца стали для Кларка неким маяком. Светом, от которого Кларк ощутил в душе нечто сродни надежде. Тогда он ещё не мог знать, насколько слова отца правдивы. И что такой человек действительно появится. Но только заполнит он эту пустоту лишь собственной тьмой. Но будущего, как и мы все, не зная, Кларк мысленно прошептал: до встречи с тобой…
1
Последний их разговор был не окончен. Пока Кларк не получит от Мартина Нейгана ответов или хотя бы каких-то объяснений, пока не поймёт его… Кларк не сможет выбросить этого психопата из головы.
И с каких пор этот психопат вообще настолько основательно поселился в твоих мыслях?
Наплевать, когда и почему… Просто у меня есть вопросы.
О, да-а-а. Мне уже интересно посмотреть на то, как именно ты будешь расспрашивать Нейгана. Он не глупец, и с легкостью раскусит истинные мотивы твоего недюжинного интереса, Кларк.
Что ещё за «истинные мотивы»?
Ты мне скажи.
Отвяжись.
Ведя мысленный диалог со своим внутренним «Я», Кларк подходил к подвалу, где содержался под стражей опаснейший из всех негодяев, какие только встречались за эти годы апокалипсиса Кларку, его семье и близким. Мартин Нейган был лидером жестокой группы людей, именовавшей себя «Защитниками», которые находили небольшие общины, подобно той, где жил Кларк с семьёй и друзьями, и превращали людей таких общин в рабов. Но восстание всё-таки однажды случилось, «Защитники» были повержены, а их лидер, Мартин Нейган был приговорён к пожизненному заключению в специально построенной для него камере в подвале дома, где жил Кларк вместе со своим отцом, младшей сестрёнкой и женщиной по имени Миша, ставшей Кларку одновременно и другом и мачехой…
Сегодня не была его очередь дежурить у подвала, и Кларку всё сложнее было находить логичные объяснения своему желанию спускаться к Мартину Нейгану чаще необходимого, но ноги сами несли Кларка каждый раз по каменным ступеням вниз. Только в этот раз что-то было не так. Охрана у дверей в подвал – её не было. Судорожно вспоминая, чья была сегодня очередь нести вахту, и, вынимая из-за пояса револьвер, Кларк начал спускаться, стараясь ступать как можно тише.
Сперва неясный шум, а после – громкие ругательства донеслись до Кларка, стоило ему оказаться внизу у ещё одной двери, ведущей в сам подвал. А картина, открывшаяся Кларку, вызвала сперва облегчение, но длилось оно меньше секунды. На смену ему пришли непонимание, страх, замешательство – Мартин Нейган лежал на полу в позе эмбриона, вокруг была кровь, его руки в наручниках были заведены
