в холоде, а вынесена только-только из жарко натопленного зала… или точно она – живое существо.
Гном попробовал сосредоточиться на этом тепле – и почувствовал, как от ладоней оно течет по рукам дальше, впивается живым легким огнем в жилы – точно хлебнул крепчайшего бренди или горячего эля с заморским перцем, колет иголками плечи и спину – там, где татуировки, сзывающие духов, набиты. И радостно, легко делается на сердце у Бьёдна – он нашел, что искал! Огнистые искры, что незримо пляшут на руках и плечах, дарят прилив сил – гору переставить с места на место хватило бы!
Книга Рун. Обманом, просьбами, мольбами добытая, отобранная у людей Горскун переменчивой волей Хранителей – теперь у него в руках. А значит – значит, у гномьих шаманов есть новая сила, а у народа – больше сил, и будут веселые быстрые дети, и бесстрашные подростки, и много сильных, крепких жен для мужей-воинов, и крепкие, не спешащие уйти на покой старики – как раньше. А стуканцов всех загнать в самые недра. И хвори. И утихнут, убоятся слова его ночные мары-напасти, и прочие нечистые, недобрые рудничные духи. И с людьми-зазнайками будет, с каким кукишем в кармане спорить. У гномов будет свой путь!
Ветхий обгорелый плащ разметывает ветром по снежному полотну, и тянутся, тянутся глубокие следы по снегу – от быстрых, уверенных шагов. Бьёдн, проваливаясь по самые бедра, но не обращая на то внимания, по целине спешит прочь с горы в дом, под своды родного поселения. Книга Рун больно наподдает окованными бронзой уголками под ребра, но класть в котомку шаман ее не хочет, и несет за пазухой, как что-то дорогое и важное.
Она и есть – дорогое и важное. Не зря же он замерзал до полусмерти столько раз, сидя в метельных объятиях. Все-таки они, Бьёдн думает теперь украдкой, не будут приемышами земле Севера. Как не должны были быть. Книга Рун пинает его в острым углом под ребро снова, напоминая – да, не должны.
Глава 1. «В путь!»
Лето обнимало мир – но все равно, собираясь в дорогу, Йэстен смутно подумывал иногда, что его встретят снег и метели. Это было так по-детски – до сей поры полагать, что раз северные земли так далеко, то и все там устроено иначе, и зима там всегда, и снег готов засыпать любого незваного гостя – на север приехал, не куда-то там!
Йэстен посмеивался над собой – ну хоть не считал, как в пору пятого лета своей жизни, что на Арвате, еще более далеком и вовсе не принадлежащем людям, все обязаны ходить вниз головой, и то дело! Нет, конечно, парень прекрасно понимал, куда он собирается и в общих чертах даже понимал, чего ждать от той земли. Упаковывал в промасленную кожу огниво и трут, помня о дождливости северного лета, брал лук и стрелы – не боевые, охотничьи; брал котелок да миску, сменную тетиву и зернистый камень-оселок, смену одежды да одеяло из мягкой, теплой шерсти – даром что лето, даром, что люди там живут, ну а как придется странствовать одному? Столь же придирчиво убирал мешочки
