Римские сонеты. ч. 9. Джузеппе Джоакино Белли

           «Ты, – говорю, – еврей, твердишь, Писанье

      на свой толкуя лад: Закон един

      для двух Заветов, пусть и разный чин,

      так отчего ж вы, брат, не христиане?»

           «О Адонай! – в ответ Моше-раввин, —

      чтим беззаветно мы, сьор Бастиани,

      Предвечного Отца, в Господней длани

      судьба родни, Ему послушен сын.

           Есть завещанье, что ж, отец-то – жив,

      обязан сын оказывать почтенье,

      а не роптать: в завете крив курсив.

           Христу отец – наш Вечный Отче, вдруг

      прознает Вездесущий в изумленье,

      что сын нам уготовил адский круг».

           «Ecco», io disse ar giudio: «ssi ppiano piano

      vienghi a ddí cche li tu’ commannamenti

      sò uguali in tutt’e ddua li testamenti,

      pe cche mmotivo nun te fai cristiano?»

           «Badanài, nun zò bboni funnamènti»,

      m’arispose Mosè: «nnoi, sor Bastiano,

      adoramo Iddio-padre, e ’r padre ha in mano

      li raggioni de tutti li parenti.

           Sino ar giorno c’un padre nun è mmorto,

      bbe’ cc’abbi fatto testamènto, er fijjo

      dipenne sempre, e, ssi cce ruga, ha ttorto.

           Er vostro Jjesucristo ha er padre eterno:

      io dunque, mordivoi, me maravijjo

      che cce possi mannà ttutti a l’inferno».

      1835

           Стал человек вместилищем греха,

      а сколько крови пролито невинной!

      Обрезал Бог наш род, как пуповину:

      не пúсал, пот прошиб, постель суха,

           перстами, мол, он вылепил мужчину —

      на загляденье плоть и потроха,

      свой дух вселил в Адама, дунув – «ха»,

      чтоб стал христианином буратино.

           А тот и рад, обтряс весь райский сад,

      немедля написал тома историй,

      чтоб нам читать их сорок лет подряд.

           Зловредным и полезным гадам вскоре

      придумал имена… так про салат

      узнали мы, что звать траву – цикорий.

           Guarda che ccosa è ll’omo, e ssi è ppeccato

      de fà sparge a la guerra er zangu’ umano!

      Dio, che ppô ffà ’ggni cosa da lontano

      e ppiscià a lletto e ddí dd’avé ssudato,

           pe ccreà l’Omo sc’impiegò le mano;

      e ddoppo avello bbene smaneggiato,

      je fesce hâh: e Adamo, pe cquer fiato,

      da un pupazzetto diventò un cristiano.

      E aveva appena cominciato a vvive,

      che ggià ssapeva rescità l’istoria

      com’un de quarant’anni, e llêgge, e scrive.

           E ssapeva chiamà ppuro a mmomoria

      tutte le bbestie bbone e le cattive

      come noi conosscemo la scicoria.

      1831