слоем, аккуратно скрутить трубочку, облизать край, тщательно примять, чтобы держалось. Размять получившуюся сигарету, окончательно выравнивая содержимое, прикурить и затянуться горьким дымом. Привычные действия всегда помогают успокоить нервы, привести мысли в порядок. Да и от контузии немного помогает, хотя уверен, приличный врач бы мне за такие слова еще и добавил по башке.
Фабричных папирос теперь не найти, приходится обходиться продукцией окружающих Памплону фермерских хозяйств. Впрочем, необходимость привыкать к самокруткам – это последняя из наших трудностей.
Смешно сказать, но расстояние в несколько миль преодолеть оказалось не так-то просто. Причина простая – у нас возникли сложности с трофеями. Как-то не рассчитывали мы на такую богатую добычу. Жандармы ехали воевать всерьез, да и чистые не рассчитывали только на силы своего бога, так что оружия и боеприпасов в поезде оказалось очень приличное количество. После боя выяснилось, что значительная часть отряда уже разбежалась. Собрать удалось всего человек восемьдесят – и такого количества оказалось совершенно недостаточно, чтобы прибрать все, что попало к нам в руки. В то же время оставлять добычу не хотелось категорически – у нас жуткая нехватка всего.
– И хочется и колется, чтоб их! – протянул Рубио, найдя меня сидящим возле поваленного взрывом вагона. Кровавая каша, в которую превратился сияющий некогда иерарх Нона меня совсем не смущала – перегорел, должно быть. – Ладно, берем сколько сможем унести, и уходим. Незачем испытывать судьбу.
– Ой, да хватит уже причитать, – отмахнулся я. – Бери Доменико, сопровождения сколько в локомобиль уместится и езжайте в Памплону. А мы здесь пока посторожим.
– Ты ж понимаешь, что войнушка, которую мы здесь устроили ни для кого тайной не осталась?
– И что? Много ли сейчас жандармов в Памплоне? Уж как-нибудь отобьемся…
Старик согласился. Дал себя уговорить, хотя на самом деле и уговаривать не пришлось – он, наверное, лучше всех понимал, насколько нам необходимы сейчас эти стволы.
Ну а нам предстоит просто продержаться до возвращения Рубио с людьми. Очень сомневаюсь, что Мануэль успеет раньше, чем жандармы. Проводы надолго не затянулись – старик, приняв решение не стал тянуть время. Перегруженный локомобиль, а туда уместилось аж восемь человек, на случай, если по дороге случится какая-нибудь нежелательная встреча, шустро покатился по дороге. Я присел буквально на пару минут – снова закружилась голова, не прошли для меня даром близкие взрывы динамита. Казалось, глаза смежил буквально на несколько секунд, когда вдруг обнаружил рядом Доменико, который тряс меня за плечо. Парень и не подумал уезжать в Памплону – услышав предложение, он только отмахнулся, и ушел куда-то к вагонам, не желая ввязываться в споры.
– Слушай, а чего ты меня вечно пытаешься куда-нибудь отправить? – с обиженным видом спросил Доменико, дождавшись осмысленного выражения у меня на лице. – Мне, право, неприятно! Как будто я лишний, и от меня надо поскорее избавиться.
Я даже подзавис на секунду от такого вопроса. Почему-то не думал, что мои, разумные, в общем-то предложения интерпретируют подобным образом.
– Ты меня удивил. – Признался я. – Ты же главный на заводе. Лидер, один из трех, нашей компании. То есть априори человек более ценный, чем рядовой солдат или, там, рабочий. Просто потому, что в твоих руках нити управления людьми, авторитет и все такое. Соответственно, если ты сгинешь, эти нити порвутся и все полетит кувырком. Мне вообще странно, что ты так легко суешься в любую опасную заварушку. И сейчас, после того, как мы едва выжили – мне казалось, тебе в самый раз возвращаться на завод, а не испытывать лишний раз судьбу.
Теперь уже Доменико посмотрел на меня удивленно.
– Все время забываю, что ты жил среди плебеев. Ты не подумай, что я это в упрек! Просто понимаешь… мы же эквиты! И ты тоже, хоть и пытаешься отрицать свою причастность. Аристократы. Мы никогда не бегали от опасности. Все, что ты говоришь, в общем, правильно, однако если я, зная, что мои люди, что мой брат идут в бой, сам останусь в безопасности – я просто перестану быть эквитом. А я так поступить не могу.
Мы помолчали еще немного – лично мне все еще трудно было шевелиться, и голова до сих пор кружилась, так что я не ругал сам себя за лишнюю трату времени. Небольшой отдых был необходим. О чем думал Доменико – не знаю, однако через минуту он спросил:
– Можно личный вопрос?
– Удиви меня.
– Каковы твои отношения с доминой Евой?
– Удивил, – признался я. Объяснять, как оно на самом деле было бы глупо, поэтому я ответил правду: – Я сочувствую ее трагедии и надеюсь, что когда-нибудь она сможет вернуться к нормальной жизни. Надеюсь ей в этом помочь…
– Да я не про то, – отмахнулся кузен. – Ты имеешь на нее какие-нибудь виды, как на даму?
– Чего? – я сдержался
