теперь Макс почти уверен, что в каждой семье должна быть хотя бы одна тайна и в эту тайну лучше не посвящать будущие поколения.
В итоге получилось вот что. Макс с братом Антоном – родные братья и по отцу, и по матери. С братом Фёдором и сёстрами – только по отцу. Но первая жена отца тоже вышла замуж, родила двух дочерей. Максу с Антоном они никто. Точнее, никто по крови. А по всему остальному – очень даже близкие люди.
Из отпуска бравый офицер вернулся в Москву человеком, свободным от брачных уз. Легко уговорил несостоявшуюся оперную приму бросить учёбу и отправиться с ним в поверженную Германию.
Там в начале зимы сорок седьмого, в Богом забытом немецком городке Эйхенау, появился на свет брат Антон.
А летом сорок восьмого бравый офицер был демобилизован. И с молодой женой, грудным мальчиком, двумя пудами муки, крупы, сала, картиной в золочёной раме «Осень в Померании» и трофейными настенными часами с римскими цифрами вернулся на родину.
Так вышло, что восьмилетний Фёдор и шестилетняя Лида жили тогда в семье отца. Семья занимала в старой гимназии один из классов, перестроенный под квартиру директора. Фёдор и Лида спали в большой комнате, а кроватка с грудным Антоном стояла между огромным супружеским диваном и круглой голландской печью.
Однажды – была ранняя весна сорок девятого – мать собиралась на школьное торжество. Надела выходной костюмчик.
– Чувствую, – вспоминает мать, – что-то не так… Подошла к отцу, а он мне: «Дорогая, а ты никак понесла…»
Мать тогда кинулась к районному гинекологу и со слезами: мол, делайте что хотите, но рожать не могу. Уже трое на руках. Младшенький ещё от груди не отстал. Тут надо помнить, что аборты в те времена были под строжайшим запретом. К ним прибегали лишь в строго оговорённых ситуациях. Но, как это водится на Руси, закон был что дышло. Кому очень надо было, находили к врачам подходы…
Гинеколог, со слов матери, была женщина редкая. В маленьком городке её любили, уважали и ценили одновременно. Поговаривали, что она из семьи репрессированного царского генерала. А генерал был женат на сестре одного из князей Оболенских.
…Это невероятно, но в начале семидесятых Макс работал на Свердловской киностудии и частенько сталкивался в буфете с известным киноактёром и режиссёром документальных фильмов Леонидом Оболенским. Это был удивительный старик с типичной внешностью русского аристократа – не очень высокий, но очень стройный и элегантный. С лицом точно из мрамора – чистым, спокойным и благородным. И взглядом – живым, глубоким и слегка ироничным. Недаром Леонид Оболенский переиграл в советском кино самых ярких и запоминающихся аристократов.
А как Оболенский, сидя за обеденным столом, орудовал ножом и вилкой! Это было искусство. Нечто подобное Максу доводилось наблюдать лишь на королевских приемах в Уимблдоне спустя много-много лет.
Врач-гинеколог выслушала мать очень внимательно. Помогла справиться со слезами. Напоила чаем с
