сегодня представляли.
– Представляли вас. Пока заочно. Ну а меня – как врио.
– Какое у тебя общее впечатление сложилось?
Молчу, думая, что и как сказать.
– Можешь не отвечать. Я уже всё понял, – опережает меня Кирилл Сергеевич. – Размер бедствия очень велик?
– Очень… Но я надеюсь, к вашему выходу смогу его сократить.
– Как персонал тебя встретил?
– Знаете… Они, по-моему, настолько привыкли к сменам руководства, что ни во что уже не верят. Но на некоторых я всё-таки надеюсь опереться. Завтра начну работу с кадрами.
– Вот именно! Постарайся поговорить с каждым. Потеряй на это столько времени, сколько потребуется. Поверь, это окупится. Мы с тобой должны понимать, с кем нам предстоит работать. И ещё… Я знаю, что молодые любят махать шашкой. Не торопись. Вспомни Петю. Уверен, что достучаться можно до каждого.
«Дон Кихот…» – проносится у меня в голове.
Утром перед поездкой в Чистые Озёра заезжаю в академию к Михал Михалычу.
– Ну здравствуй… – он протягивает мне руку. Очевидно, совсем перешёл со мной на «ты».
– Доброе утро, Михал Михалыч!
– Что там у тебя в Чистых Озёрах? Рассказывай давай…
– Да всё плохо там. Но, правда, операционная – единственное место, где поддерживается порядок.
– Гм… Значит, тебе с хирургической сестрой повезло. Радуйся!
– Да, там тётка отличная. Мне с ней уже приходилось работать. Открытый перелом врачевали.
– Ладно. Слава богу. Хочу тебе дать совет. Ясно, что в этом заведении есть свои хирурги. Больница это районная, значит, везут отовсюду. Я уже тебе это говорил. Не пожалей времени, посмотри архив за последний год, кто и что там делал и с какими последствиями. Так ты поймешь, что у тебя за специалисты. Понял?
– Понял. Только ясно, что это не быстрый процесс.
– Не быстрый, но нужный. По хирургии экстренных случаев бывает больше. Ты это учти. И ещё… Знаешь, что про нашу российскую медицину говорят? Сделать могут всё что угодно, только выходить после этого не умеют.
Мне это кажется смешным, и я фыркаю.
– Вот-вот! Смешно, да? Только бывает до слёз обидно, когда все труды врача идут насмарку из-за нерадивой няньки, которая что-то там забыла сделать вовремя. Ты это тоже учти. Младший персонал должен быть под жёстким контролем, я бы сказал, беспощадным. Иначе распустятся и делу – хана.
– Они там уже давно распустились.
– Поменять ты их не сможешь. Сейчас это дефицит. Поэтому у тебя есть один путь – контроль и жёсткое воспитание.
Слушаю ворчливые советы этого доброго великана и проникаюсь к нему огромной благодарностью. Везёт всё-таки мне на учителей!
– Михал Михалыч, я, видимо, пока буду вынужден находиться всё время там, в больнице… – мне неудобно ему сказать, что моё обучение у него прерывается.
– Давай-давай…
