уда-то?… Полтора года… Дождись меня, пожалуйста», – словно наяву увидев колдовские голубые глаза, мысленно взмолился Доре.
Почти издыхая от непомерного напряжения, поезд всё-таки дотащил себя до разбитого, невероятно грязного вокзала, где и выплеснул на перрон невообразимую мешанину людей, мешков, сумок и чемоданов.
Потом он долго трясся на телеге, доверху загруженной пустыми боченками.
– Здесь у нас спокойно, – для порядка пошевеливая вожжами, громко разглогольствовал везущий его старик, – что при немцах, что сейчас. Только обезлюдело всё… В Жерве-то и вовсе одни Матюрины остались… Ну, ничего, теперь люди вернутся, опять в море выходить будут… – возница указал кнутом в сторону моря, – вон там их хозяйство, прямо через виноградник.
– Спасибо, – Жан соскочил с телеги, забрал мешок, крепко пожал старику руку, – спасибо, отец, дальше я сам.
– Счастливо, сынок… ты к знакомым или как?…
– К невесте, отец, к невесте!
– Ну, удачи, сынок!
Жан вскинул на плечо сумку и быстрым скользящим шагом нырнул в виноградник.
«Значит, одна дождалась-таки, – старик поудобнее перехватил вожжи, – дай бог, и моя внучка дождется.»
– Но, пошла, родимая!
2
Виноградник закончился крутым обрывом.
А там, на белесом валуне, спокойно сложив на коленях руки, сидела и смотрела в море Этьена.
Жан задохнулся и замер.
Вечернее солнце било в спину, высекая из её отросших каштановых волос ярко-рыжие искры.
– Этьена, – ещё не веря себе, шепотом позвал Жан. Девушка чуть качнулась и опять замерла, – Этьена!
Девушка повернула к нему голову, спокойно и доброжелательно улыбнулась.
– Салют, как дела? – равнодушные глаза скользнули по его лицу, – ты кого-то ищешь?
Спросив, она спокойно ждала ответа.
Доре судорожно сглотнул.
– Этьена…
– Меня зовут Антуанетта, – спокойно поправила она, – ты пришел к Николя?
– Что? – растерялся Доре, – какой Николя?! Ты разве не узнаешь меня?…
– Нет, – все также равнодушно произнесла Этьена, – мы знакомы?
– Да! – изумленно подтвержил Доре, – ты разве не помнишь?!Но ты не можешь не помнить! Ты же Этьена?! – не зная, что сказать, шагнул к ней мужчина, – ты жила в Париже…
– Я – Антуанетта, – откачнулась от него Этьена, – и если ты пришел к Николя?..
– Я пришел к тебе!..
– Нет, – соскочив с камня, скользнула на тропу Этьена.
– Подожди! – в полной растерянности рванулся за ней Доре, – почему ты убегаешь?!
– Николя не разрешает мне ни с кем разговаривать, – поворачиваясь к нему спиной, объяснила она.
– Но, я… Да! – видя, что она уходит, закричал Доре, – я пришел к Николя!
– Да? – обернулась к нему Этьена, – тогда пойдем. Сегодня красивый закат, правда?
– Да-а…
«Но ведь это же она! Она!! – не понимая, отказываясь что-либо понимать, он только смотрел, выискивал в лице этой незнакомки хоть что-то, что отличало бы её от… – она»!! – узнавая каждую черточку её лица, чуть не закричал Доре.
– Этьена… – догнав, попытался схватить её за руку Доре.
– Я – Антуанетта, – проворно спрятав руки за спину, строго поправила его Этьена, – а глупостей я не люблю… – в её голосе проскользнуло беспокойство, – тебе ведь нужен Николя?
– Да, – опустил руку Доре, – мне нужен Николя.
– Он в сарае, – махнув рукой в сторону усадьбы, Этьена развернулась и быстро пошла, почти побежала по дорожке обратно к обрыву.
«Она не могла!.. Не могла… Бред какой-то! – шагая по дорожке к темной массе саряя, попытался разобраться мужчина, – именно, бред»…
– Эй! – из темноты сарая вынырнула коренастая фигура пожилого мужчины, – вы ко мне?
Не дожидаясь ответа, мужчина вытер руки тряпкой, после чего плотно притворил за собой дверь, подошел и протянул руку:
– Николя Матюрин…
– Жан Доре, – машинально пожал руку Доре, – что с ней?
– Вы ко мне или…
– Я приехал за ней.
– Пошли, – Матюрин подтолкнул Доре к двери дома, – вам не мешало бы выпить.
В
