сил. Разработайте с господином Савельевым конкретику. Столько-то ракет-разведчиков, столько-то кораблей жизненного обеспечения, столько-то вооружения— поражающего и оборонительного и всех их видов.
–Это понятно.
–Список кораблей должен быть заявлен заранее и со всевозможной официальной помпой. Возьмите за пример Наполеона перед войной с Англией три века назад. Я уверен, это переориентирует мобильную часть населения на решение позитивных задач и отвлечет их от поиска проблем на задние точки— их и наши. Мы должны задать обществу, травмированному смертью Принцессы, полновесный азимут.
–Так тому и быть.
–Без пустот.
–Продолжение следует.
Из дневника Пресветлой:
«…Погруженные в бальзам тела высочайшей четы в назначенный день транспортировали в МОП – Место для Окончательного Прощания. Почетный Астролог в определенный час оповестили весь мир об эпохальном трагическом событии. Конечно, большая часть отдающих последний долг памяти была представлена голографически, и лишь немногие удосужились присутствовать на погребении реально…
Стоп. Забавно описывать собственные похороны, но решено. Предоставлю это дело Дворцовому летописцу. По крайней мере, это будет, если не трогательно, то занимательно.
Больше всего мне жалко маму. Говорят, она после этого случая слегла.
Что делать – отцы и дети! Ученые обнаружили, что так биологически запрограммировано: дети с определенного возраста начинают портить жизнь своим родителям. Даже пахнуть начинают по-другому, чтобы, значит, ускорить естественную разлуку.
Такова жизнь.
Хуже всего, что это отражается на родителях. Снижает их градус жизни.
Нелепая смерть
После прыжка Марии «опочивальня молодых» выглядела так, словно в ней была запущена программа «девастации» компьютерной игры в режиме реалити. И словно в неё попал виртуальный снаряд – только на самом деле.
Всё и вся с силой рвануло к окну. Затрещали оконный косяк и пакет с утепленными рамами. Сальто-мортале исполнил стул, за спинку которого держалась Мария перед тем, как шагнуть за подоконник. Стилизованное под трон эпохи барокко седалище, кувыркаясь, взметнулось следом за ней, не успевшей еще пролететь и пятидесяти метров. Гравитационная волна протащила к окну и Кременя с Арнольдом. К тому моменту наружная облицовка строения взломалась под напором гранита, и часть мелких, но увесистых блоков уже выдвинулась из полигональной кладки. Стандартное окно превратилось во «французское»– до самого потолка.
Над водной поверхностью под стеной поднялась туча брызг. Глядя в нее, Кремень напряг все воображение, силу и эмоции. На краткий миг ему показалось, что разрушение, благодаря ему, прекратилось. Однако громко хлопнувшая дверь заставила обернуться— и в тот же миг Кремень понял, что его личные усилия не причем.
Керим, прежде сидевший в форме лотоса, встал. Руки, прижатые к груди, вытянулись вверх
