отрицать.
– За кого вы меня принимаете? Я ведь – предприниматель, а не политик и не чиновник… Я вашего брата бюрократа тоже недолюбливаю.
– Знаете, я хоть и чиновник, но всё-таки больше эксперт, чем столоначальник. Так что мы с вами по одну сторону баррикад.
Шнайдер подошёл к Анатолию Дмитриевичу и протянул ему руку. Обернувшись, попросил переводчицу перевести:
– Вы – смелый человек. В России действительно меняются люди. Не ожидал, признаюсь, не ожидал. У нас про Россию говорят в СМИ больше негативно: коррупция, режим, обман. Я мало этому верил. Пресса – это бизнес, кто платит…
– Тот и танцует девушку…
– Не понимаю. «Кто платит, тот девушку…»
– У нас так говорят. Поговорка: «Кто платит, тот и танцует девушку».
– Ха-ха-ха, надо запомнить. Хорошо. Если в России есть такие люди, и немаловажно, что в администрации президента к таким людям относятся лояльно, то Россия далеко пойдёт…
Представитель администрации президента широко улыбался и поднимал большой палец руки: «Молодец!»
– Он смеётся и думает так же стандартно, как все политики, – попытался пошутить Шнайдер.
– От вас, Отто, не спрячешься. Только ведь и у вас шаблонное мышление о чиновниках, политиках. У нас ведь – ничего лишнего, только функция. Не задумывались о вреде такого подхода? Вот вам образец нового подхода к управлению. Ведь мы все попались на его удочку. Глава района переключил наше внимание на свои проблемы. Но приди он в стандартной офисной привычной одежде, с портфелем в руках и с надоевшей печатью озабоченности на лице, стали бы его слушать? Нет. Отправили бы к губернатору в приёмные часы. А так мы уже полчаса с ним говорим и озаботились проблемой района. И настолько серьёзно, что продумываем, как обойти все острые углы. Труд чиновника иной раз напоминает труд бурлака.
– Бурлака? Я не понимаю. Это кто?
– В позапрошлом столетии по Волге, слышали о такой реке в России, ходили баржи. Так вот, поскольку двигатели паровые были дорогие, баржи таскали ватаги, группы людей. Они шли по берегу и за канаты тащили баржу против течения.
– О, это очень тяжело. Рабский труд.
– Тяжело, но не рабский. Там свои истории были. Всё за деньги, не бесплатно. Так вот, была такая история, подрядился в ватагу известный русский писатель Гиляровский[2]. Был он нормально одет, хорошие новые сапоги, костюм. Его переодели так, как одевались все бурлаки: лёгкая одежда, а на ногах – лапти. Гиляровский расстроился вначале, что потерял сапоги. Но потом оценил: в сапогах по песку и камням он бы далеко не ушёл. А вот в такой обуви, как у Анатолия Дмитриевича, сотни километров прошагал.
– Ну что, Анатолий Дмитриевич, пойдёте к нам в ватагу бурлаком? Я всё согласую. Вы ближе нас всех к этому месту, знаете проблемы. Будете курировать стройку, а губернатора мы от этой ноши освободим. Он и так стонет, у него проблем в области нерешённых хоть отбавляй. Согласны, Виктор Константинович? – обратился
Гиляровский Владимир Алексеевич (1855–1935) – русский писатель, журналист, поэт, участник русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Автор слов военного марша «Из тайги, тайги дремучей…», (1914); в советское время слова были переписаны – «По долинам и по взгорьям». Гиляровский описал свои приключения в бурлакской ватаге в книге «Мои скитания».
