же быть воля!
Съ приходомъ зимы въ декабристы побреюсь.
Но виселицъ хватить ли?
Лѣсъ – на бумагу истраченъ…
Руки мѣшаютъ не пачкать священные сны.
Сплю у стѣны…
Сплю на стѣнѣ…
Кофе и курево – ночь не впустуто.
Но гдѣ же бревно —
Не въ воздухъ же гвозди!
Хлопнула дверь
И повѣяло дымомъ отъ лифта.
Лѣнь покупать всѣ творенія Свифта.
Пачками носятъ мои сотворенныя капли
Минутные странники —
Жить мнѣ безъ нихъ.
Вставивъ лопату по горло.
Кто-то уѣхалъ?
А стоить ли ждать?
Надо ли суть Бытія измѣнять?
Я смотрю на экранъ
И на стѣну съ узоромъ цвѣтовъ —
Вотъ и все.
Тишина…
«Онъ твердъ…»
Онъ твердъ.
Онъ нуженъ вѣтру.
Онъ сладокъ, какъ свобода для души.
Онъ мертвъ.
Онъ несъ себя по свѣту;
Кормилъ себя призывомъ «не грѣши».
Она мягка.
Она – основа Бытія.
Она горька, какъ сокъ апрѣля.
Она жива.
Она – спрямленная заря;
Держала жизнь въ своихъ оковахъ «вѣрю».
Они – Инь-Янь…
Они – Ночь-День…
Они – Стекло и Воздухъ…
Другіе – Сядь и Встань…
Другіе – Сила-Лѣнь…
Другіе сдѣлать ничего не могутъ…
«Подъ нескончаемымъ потопомъ…»
Подъ нескончаемымъ потопомъ.
Подъ яркимъ всполохомъ небесъ
Мы корабли по докамъ разставляемъ.
Ночной капризъ безудержно мерцаемъ
И, уходя съ часами въ лѣсъ
Своимъ наивнымъ автостопомъ
На страхѣ держитъ до утра дожитъ…
О томъ здѣсь рѣчь идетъ нескладно.
Что не ступалъ за лѣто я туда.
Гдѣ обѣщаній скорыхъ лебеда
Течетъ по августу нарядно.
Не прекращая замокъ сторожитъ.
«Иванъ Иванычъ…»
Иванъ Иванычъ
Изъ Тульской губерніи
Регулярно вставалъ съ пѣтухами,
Бѣгалъ къ рѣкѣ
И на воздухѣ свѣжемъ
Сексомъ съ женой занимался.
Но кто его помнитъ теперь?
Петръ Петровичъ —
Старый холопъ изъ Смоленска.
Трубку курилъ.
Ноты писалъ,
Стуча себя по буйной головѣ.
Да и пилъ безпробудно.
Сталъ онъ героемъ народнымъ.
Оба они
Ужъ давно отошли
И ждутъ друзей
За столомъ треугольнымъ;
Въ банныхъ халатахъ
Карманы рвутъ.
Въ чемъ же суть Бытія?
«Ночь въ стилѣ барокко…»
Ночь въ стилѣ
