спустились вниз и уже тронулись к выходу, когда снаружи послышался громкий выстрел, и тут же внутрь влетела худощавая фигура в пиджаке и широких штанах с пистолетом в одной руке и гранатой в другой.
– Получайте, твари, за брата! – крикнул неизвестный, открыв пальбу. Вокруг нас засвистели пули, поднялся дикий грохот. Мы кинулись под лестницу и достали оружие.
– Брать живьем! – гаркнул Светловский.
Однако мститель не позволил нам даже высунуться. Расстреляв весь магазин, он отскочил к дверям, бросил в нашу сторону гранату и выскочил наружу. Ручное взрывное устройство волчком завертелось по полу, но взрыва, к счастью, не последовало. Едва улеглось волнение, как за дверями раздался винтовочный выстрел. Мы стремглав выскочили наружу: у входа на коленях стоял окровавленный милиционер и целился в бандита. Тот, держась за окровавленный бок, почти добрался до угла здания. Светловский первым бросился вперед и заломил ему руки за спину.
– Жалкая вышла у тебя месть, Плешивый! Всего-то ранил вон того беднягу!
– Пошел к дьяволу, тварь! – ощерился бандит, обнажив ряд пожелтевших неровных зубов.
Из здания высыпала куча вооруженных милиционеров и работников. Светловский привлек к себе внимание двух сотрудников и указал на Плешивого.
– За решетку его! Перевяжите рану, пошлите за доктором!
– Будет исполнено!
Светловский проследил за исполнением указания и повел меня к пролетке. По пути к дому бывшего торговца он не переставал возмущаться:
– Как тебе это, Данила?.. Ворваться в здание милиции с пистолетом и гранатой! Вот с такими чертями нам приходится иметь дело! Подкатил с утра на извозчике, почти устранил часового, и надо же, – нарвался прямо на нас!.. А ведь я этого Плешивого в свое время пожалел, отпустил, понадеялся, что он не станет повторять путь своего братца. Напрасно, такой же ублюдок, как Меченый!
Вскоре мы подкатили к одноэтажному каменному флигелю с резным деревянным крыльцом. Бывший купец, небольшого росточка крепкий старик, с поклоном встретил нас на пороге и проводил в дом. В комнатах царил беспорядок, двери шкафов и шифоньеров были раскрыты, на полу кучами валялась разная одежда, постельные принадлежности, газеты, журналы.
– Как было дело, гражданин Терпугов? – спросил Светловский, осматриваясь в зале. – Не торопитесь, постарайтесь припомнить всякую мелочь.
– Да я уж спать улегся, – начал старик, поглаживая руку на перевязи. – Один в доме, старуху недавно схоронил, дочь замуж вышла. Слышу, стук в дверь, да сильный такой, что кубарем скатился с постели. Кто в этакий поздний час, спрашиваю. Отворяй, доносится снаружи, Угро! И поживей, шевели копытами, у нас мандат на обыск имеется! Что ж, отворяю. Заходят трое, все в фуражках со звездой, кожанках, галифе, начищенных сапогах! Бумажку мне сразу под нос. Смотрю, постановление об обыске и реквизиции, печать какая-то, не то размытая, не то смазанная, подпись корявая. Я было засомневался, а их начальник, высокий такой, худой, в длинной, похожей на плащ, кожанке, взял
